– Но раз он не хочет! – снова тихо проговорила Маруся, робко подняв на свекровь глаза. – Зачем заставлять…
– А его никто и не заставляет… Это его прямая обязанность, понимаешь? И вообще, хватит ему уступать. Лимит на уступки закончился. Один раз это «не хочу» уже было, и хватит. Он тогда меня припугнул уходом из дома и даже вещи собрал… Каюсь, дала слабину. Не надо было. Никуда б он не делся. Все равно бы пришел.
– А если бы не пришел?
– А ты не говори так, девочка! – строго и одновременно вкрадчиво произнесла Ксения Львовна, дотронувшись ладонью до ее руки. – Никогда так не говори! И даже мысли в голове такой не держи! Я без своего сына просто жить не смогу, это исключено!
– Но… Он же все равно от вас никуда бы не делся… В принципе… Многие дети уходят от родителей, живут самостоятельно, и ничего…
– Вот многие пусть и живут! А тебе я еще раз говорю – даже мысли такой не держи! Потому что мы – одна семья! И запомни: вы всегда будете жить со мной, что бы ни случилось. Ты слышишь меня? Всегда! Семья Горских – это единый и монолитный организм, любящий и счастливый. Мы как сросшиеся корнями и стволами деревья, и если их начать отрывать друг от друга, то погибнут все… Но деревья эти надо еще и поливать, и кормить, и удобрять, чтоб они в целостности своей не зачахли! Теперь эту функцию должен взять на себя Никита. И он ее возьмет на себя обязательно! А ты ему поможешь!
– Я? Как?
– Поговори с ним, Маруся! Убеди его! Ты ж ему жена, не кто-нибудь! Поговори, приласкай по-женски… Исхитрись как-нибудь… Как там говорится, про ночную кукушку? Я забыла…
– Ночная кукушка всегда дневную перекукует… – автоматически воспроизвела Маруся народную мудрость.
– Вот-вот! Я это и имела в виду! Ну подумай сама, ведь я в самом деле права… Я вас обоих так люблю… Ты даже не представляешь, как я вас люблю…
Она всхлипнула очень жалобно и ткнулась лицом Марусе в колени, и заплакала, и затрясла жалко плечиками. Маруся сидела как истукан, удивленно разглядывая ее затылок и не зная, как себя следует повести, по голове ее погладить, что ли? Иль сказать надо чего? Попробуй сообрази, когда с ней такие разнообразные и слезливые метаморфозы ежеминутно приключаются…
– Хорошо, Ксения Львовна… – выдавила она из себя наконец. – Я поговорю с ним… Вот он придет домой, и поговорю…
– Умница, Марусенька… Я знала, что ты меня поймешь… – подняла голову Ксения Львовна. Протянув руку, она ласково ущипнула ее за щечку, тут же проговорив капризно: – Помнится, ты грозилась меня завтраком накормить… И кофе сделать…
– Да! Это я сейчас! Я сварю! – быстро встала Маруся с кресла. – Ой, а может, мне сейчас тесто поставить? Я к вечеру пироги испеку для Виктора Николаевича… С луком, с яйцами… Он любит, я помню! Мы же поедем к нему вечером? Я и сметану домашнюю привезла, он тоже любит…