Когда блондинки истощились, режиссер, оператор и Алена с Липой сели попить чаю из пакетиков и побеседовать о неизбывном и вечном, то есть о деньгах. Липа сделала попытку выспросить режиссера о чем-то, кроме денсредств, тот невнятно пробормотал что-то о сверхзадаче, и Липа отправилась восвояси.
– И чего – хороший-то хоть фильм выйдет? – безнадежно спросила она, когда Алена пошла вывести ее из лабиринта пустынных коридоров. – Про чего хоть там в сценарии, ты мне скажи… А то это мямленье про сверхзадачу все равно любой нормальный редактор выкинет, даже если я его по глупости и напишу. Но я-то не напишу!.. Мне бы что-то про сам фильм чего-нибудь позагвоздистее.
– Ли-по-чка, сейчас нет фильмов!.. Сейчас есть только подставка под рек-ла-му! – зашлась в падучей Алена. – И все-о! И про что там – мне лично по фи-гу-у! Мне кредит за машину платить надо!.. И пиши что хочешь – у тебя все равно хорошо получится!
Говорила Алена громко, даже истерично, и ее голос расходился волнами по пустому и сумеречному лестничному пролету – о-о-о! у-у-у! Липе сделалось чуть страшно и очень противно. Благо Алена ничего не заметила, быстро попрощалась и убежала отсматривать материалы «кастинга».
Поднимаясь к себе на этаж, Липа была чуть не сбита с ног странной, не свойственной их респектабельному подъезду компанией. Не заметив ее, вовремя отскочившую к стенке с почтовыми ящиками, гогоча и невнятно матерясь, прокатилась компания из четырех относительно молодых мужиков, крупных, в небрежно надеванных куртках, раскрасневшихся и донельзя довольных собой. Оставив за собой шлейф сомнительной смеси запахов, они протопали вниз и там варварски громко хлобыстнули дверью.
Соображая, что бы это могло значить, Липа вынула из ящика два каких-то одинаковых конверта без картинок и марок и, вертя их в руках, поднялась к себе. Едва она зажгла свет в прихожей, там появилась сияющая Эльвира, одетая в белый в розах шелковый халат.
– Привет, начальник! – радостно выпалила она, помахивая у Липы перед носом парой тысячных купюр. – За-ра-бо-та-ло! Держи!
– А… а что это? – не поняла Липа.
– Как – «чего»? – нарочито заморгала густо крашенными ресницами Эльвира. – Как договаривались – процент! – Она впихнула купюры Липе в ладонь. – Давай растелешайся – у нас там от мужиков осталось чуток, пойдем почин отметим.
Эльвира ушла, задорно повиливая бедрами, а Липа, положив на подзеркальник деньги и конверты, разделась, неловко орудуя чуть одеревеневшими руками.
На столе в кухне располагались остатки довольно богатого, но поспешного пиршества. За столом сидела Анюта и, подобравшись, как балованная домашняя кошечка, аккуратно ела с блюдечка кусок торта.