Мне кажется, Ван Хелзинк заметил это, так как знакомый мне косой взгляд из-под густых бровей выдавал его. Затем он начал болтать о посторонних вещах, в общем, он говорил обо всем, кроме болезни, и так искусно развлекал ее, что притворное веселье Люси скоро перешло в искреннее. Понемногу, совершенно незаметно он переменил тему, перевел разговор на причину своего приезда и сказал нежно и ласково:
«Дорогая моя юная мисс. Мне страшно приятно видеть, что вас так любят. Это очень много значит в жизни. Он сказал мне, что вы в плохом настроении и невероятно бледны. Но где же ему знать молодых леди! Он поглощен своими сумасшедшими и занят тем, что возвращает им по возможности здоровье, а значит, и счастье тем, кому они дороги. Это стоит большого труда, но зато у нас есть чувство радости и удовлетворения, что мы в состоянии дать такое счастье. Ну а в молодых леди он ничего не понимает; у него нет ни жены, ни дочери; да и не дело молодежи — судить молодежь, это дело таких стариков как я, у которого столько забот и тревог за них. Итак, моя дорогая, пошлем-ка мы его в сад покурить, а мы с вами поболтаем наедине». Я понял намек и пошел прогуляться; немного погодя профессор подошел к окну и подозвал меня. Вид у него был очень суровый; он сказал: «Я ее хорошенько выслушал и осмотрел и не нашел никаких болезненных процессов. Я с вами согласен, она потеряла много крови, но это было раньше; во всяком случае, она отнюдь не малокровна. Я попросил ее позвать служанку, которой мне хочется задать несколько вопросов, чтобы уяснить себе кое-что, так как в данном случае важно знать все. Ведь должна же существовать какая-то причина; без причины ничего не бывает. Придется хорошенько обдумать все дома. Прошу ежедневно присылать мне телеграммы; если будет необходимо, приеду снова. Болезнь меня очень интересует, а эта молоденькая леди меня просто очаровала, и я непременно приеду, когда будет нужно».
Как я говорил тебе, больше он не сказал бы ни слова, даже если бы мы были наедине. Теперь, Арчи, ты знаешь столько же, сколько и я. Я буду зорко следить за нашей пациенткой. Надеюсь, что твой отец поправляется. Я понимаю, старый друг, каково тебе теперь: больны двое людей, из которых тебе оба одинаково дороги. Я знаю твой взгляд на сыновний долг — ты прав, что исполняешь его; но все же, если понадобится, я немедленно напишу тебе, чтобы ты приехал к Люси, так что тебе незачем очень волноваться, если я тебя не вызываю.
Твой Джон Сьюард.
Дневник доктора Сьюарда
4 сентября.
Пациент зоофагос все еще продолжает меня интересовать. У него был всего один припадок; это случилось вчера в обычное время. Как раз перед восходом солнца им начало овладевать беспокойство. Служитель был знаком с этими симптомами и сейчас же послал за помощью. К счастью, люди прибежали как раз вовремя, так как с восходом луны он стал таким буйным, что им пришлось употребить все силы, чтобы его удержать. Но через пять минут он стал постепенно успокаиваться и в конце концов впал в какую-то меланхолию, в которой пребывает и посейчас.