Фиррина влетела в лазарет впереди Тараман-тара, грубо расталкивая всех, кто попадался на пути, и зовя Уинлокскую Мамушку. Но старейшина ведьм уже ждала ее, молча опершись на свою клюку. За спиной у нее ждали еще двое ведьм-целительниц.
— Он умер, Мамушка! Он умер! — завизжала Фиррина, едва увидев старуху.
Женщина шагнула вперед, жестом показала Тараману, куда уложить Оскана, внимательно оглядела обезображенное огнем тело и задумчиво кивнула:
— Он дорогой ценой заплатил за твое спасение, Фиррина Линденшильд.
— Я знаю! Он заплатил своей жизнью!
— Замолчи, глупая девчонка! Если ты правда так думаешь, зачем принесла его ко мне? По-твоему, я могу воскресить мертвого? Коли богиня кого призывает к себе, то не отпускает, пока не передумает.
Мамушка повернулась к своей помощнице:
— Зеркало!
Та вложила ей в руку полированный металлический кругляш. Склонившись над мальчиком, старая ведьма поднесла зеркало к его обугленным губам. Гладкая поверхность чуть заметно запотела.
— Он жив! Иначе и быть не могло. Ему еще многое предстоит сделать в жизни. Отнесите его в приготовленное место.
— Жив?.. — переспросила Фиррина, разрываясь между удивлением и уверенностью, которая не оставляла ее с той самой минуты, когда Тараман-тар унес Оскана с поля боя. — Но… даже если он не умрет, теперь он навсегда обезображен. Захочет ли он жить… таким?..
— Жить ему или нет — решать матери-богине. Неужели ты думаешь, она настолько слепа, что не видит за обезображенным лицом чистую душу своего сына? — сердито фыркнула Уинлокская Мамушка. — Скажи спасибо, что тебе выпало ходить с ним по одной земле.
Фиррина посмотрела на тело своего друга, человека, с которым они столько вместе пережили. Теперь его было не узнать. Лицо обгорело, от кистей рук и вовсе ничего не осталось, культи до сих пор дымились, тело обуглилось… То, во что он превратился, больше походило на баранью тушу, которую забыли над огнем. И пахло точно так же.
Девочка беззвучно зарыдала, и слезы прочертили мокрые дорожки на ее щеках.
— Куда вы его отнесете?
— В самый глубокий подвал. Там уже давно все готово для него, — ответила Мамушка и хлопнула в ладоши.
В палату вбежали двое санитаров с носилками и уложили на них Оскана.
— Уже давно?.. Так вы знали, что это случится? — ошеломленно спросила Фиррина.