— Да, пап. Наконец-то. — И она тоже улыбнулась.
Потом, лежа в уютной постели, Оскан гадал, уж не приснилось ли ему все это. Король не стал мешкать ни минуты, сразу же разослал гонцов во все стороны света, созывая ополчение и приказывая королевской дружине немедленно выступить на юг. Сам же Редрот, очевидно, планировал отправиться туда же во главе конницы сразу после празднования Йоля. И все это с таким видом, будто ничего особенного не произошло, а его величество просто надумал немного попутешествовать.
— Как думаешь, леди Теовин знает, что происходит? — спросила Фиррина у отца.
— Должна бы, — ответил Редрот. — Ее разведчики день и ночь следят за границей. Ее армия задержит захватчиков до нашего прибытия. Судя по тому, что говорят твои новые союзники вервольфы, вторжение еще не началось. Они же только боятся, что не успеют подготовиться к нему, верно?
Фиррина зарделась от гордости. Это ведь она настояла заключить мир хотя бы с некоторыми народами Призрачных земель, и вот пожалуйста: это уже приносит плоды. Но Редрот все же засомневался в правдивости послания.
— Ты бегло говоришь на волчьем языке, ведь так? — спросил он у Оскана.
— О да, государь, — уверенно ответил Оскан. Я выучился ему от своей матери еще до того, как познал письменность.
— Так ты умеешь читать! — обрадовался Редрот.
Он поднял свою драгоценную Книгу Предков, которая все еще лежала возле кресла, открыл наугад, ткнул пальцем и велел Оскану читать с этого места. Юноша дочитал до конца страницы, и Редрот вопросительно посмотрел на Гримсвальда. Тот кивнул, король довольно хмыкнул и улыбнулся.
— У тебя грамотный советчик, дочка! Сослужит тебе хорошую службу.
Фиррина и Оскан дружно покраснели, чем очень повеселили его величество.
— А теперь, Гримсвальд, подай мне плащ и сапоги! Мы идем на дозорную башню. Вдруг друзья Фиррины расскажут нам еще что-нибудь интересное про Сципиона Беллорума.
При одном воспоминании о ледяном пронизывающем ветре, обдувавшем высокую башню, которая возвышалась над бастионами Фростмарриса, Оскану стало зябко даже под теплым одеялом. Город спал где-то далеко внизу, крошечный и едва различимый во тьме. В лунном свете столица напоминала искусно вырезанную хрустальную игрушку. Юный знахарь, как зачарованный, смотрел на путаницу улиц и закоулков, сплетающихся в тугие узлы перед четырьмя главными воротами города, но тут протяжный вой вервольфа вспорол ночную тишину, прогнав его оцепенение.
Ветер рвал послание в клочья, и Оскану пришлось подождать, пока вой повторится, чтобы разобрать смысл с начала и до конца.