Брад заговорил с ним. Джим бежал по вестибюлю больницы и слышал его голос.
— Я уже иду! — кричал адвокат.
Он взлетел по лестнице, толкнул тяжелые двери реанимации, пронесся мимо поста медсестры, которая что-то завопила вслед. За Джимом захлопнулись еще одни двери, голос женщины стих.
Еще один пост, здесь стойка поменьше, медсестра попыталась преградить дорогу, но быстро отскочила, когда Джим побежал прямо на нее.
— Туда нельзя! Сэр! Сэр! Вы…
— Мне очень нужно, — ответил адвокат, — очень.
Он толкнул дверь палаты и увидел довольного Квейгмайера.
— Убирайтесь отсюда! — прохрипел Джим и тут заметил, что дежурный полицейский тянется к кобуре. Ну да, у него ведь инструкции — защитить Брада любой ценой. Многие дорого дали бы за то, чтобы отомстить убийце. Толстяк вытащил пистолет и направил в сердце Джиму.
— Поздно! — взвизгнул Квейгмайер и потряс в воздухе подписанными бумагами.
Полицейский вздрогнул и повернул дуло к священнику.
— Вот она, подпись, у меня. Наконец-то! Моя! Моя! Земля моя! Ничего не останется! Ни полей! Ни домов! Одно голое пространство! И все мое! — Он задрал голову и погрозил кулаком. — Мое! Мое! Мое! Ура! Получилось!
— Все вон! — неуверенно закричал полицейский. — ВСЕ! ВОН!
Брад улыбался. Волнение улеглось, глаза мирно закрылись. Все кончено. Линия на экране бешено скакала вверх и вниз, но лицо Брада оставалось совершенно спокойным.
В дверях показалась сердитая медсестра. Она сразу кинулась к больному.
— Повторять не буду! — кричал полицейский. — Вон, живо!
— Ухожу, ухожу, — ответил Квейгмайер.
Он сунул бумаги в карман брюк, подмигнул Джиму и пошел к двери, подпрыгивая от восторга и хрустя костяшками пальцев. В интеркоме слышны были стоны больных со всех этажей больницы.
— Власть, — процедил Квейгмайер сквозь зубы.
Джим подошел к Браду и погладил забинтованную руку. Сердце адвоката разрывалось.
— Я молюсь, Брад, — прошептал он, — и я верю тебе. Я знаю, ты невиновен. Всегда знал.
Квейгмайер в последний раз оглянулся.
— Ничего ты не понял, ну совершенно ничего. — Он пнул створку двери и исчез.
Толстяк полицейский сунул пистолет обратно в кобуру и встал рядом с Джимом.
— Пошли. Мне что, вас за шиворот вытаскивать?
Медсестра вызывала по телефону врачей, взволнованно повторяя какой-то код.
Брад открыл глаза и увидел Джима, увидел отразившееся на его лице отчаяние и одиночество.
— Прости меня, Брад, — повторял Джим, — прости! Ты ведь простишь меня?
Экран пищал все громче, заглушая остальные звуки. Джим склонил голову, губы его шевелились, он молился и думал. «Поздно. Пыль, все — пыль».