– Как обычно, – не стал менять привычный порядок Ефимов и, отпустив бойцов, некоторое время стоял, всматриваясь в глубину леса. Затем вздохнул полной грудью и отправился проверять правильность выбранных бойцами позиций.
Когда он вернулся – дневка на двоих стараниями майора Фадеева была уже почти сделана, оставалось только расстелить коврики, и можно было завалиться спать, что они, наскоро перекусив, и сделали.
Не спалось. Сергей долго вслушивался в ночную тишину, с каждым мгновением ожидая, что затянувшие небосвод тучи, редкой капелью бьющие в натянутый над головой полиэтилен, разразятся проливным дождем, но не случилось. Наоборот, нудное постукивание по пленке внезапно прекратилось, и когда Ефимов выбрался из-под укрывающего полога, чтобы проверить бдительность боевого охранения, от облачного покрывала не осталось ни следа. Небо сияло тысячами бесконечно далеких, мерцающих в глубине черной бездны звезд. Свежий воздух пьянил, и неудержимо хотелось спать. Привычно бросив на плечо ремень автомата, Сергей окунул лицо в ладони и несколько раз с усилием помассировал. Затем сделал шаг вперед. С потревоженной ветки росшего тут же бука шлепнулась на спину идущего удержавшаяся на ней с вечера дождевая капля. Но Ефимов, не обратив на нее никакого внимания, втянул носом аромат ночи, коснулся правой ладонью холодного автоматного цевья и, потянув его, подвинул ствол вперед-вверх. После чего неторопливо двинулся дальше.
Проверив охранение, Сергей вернулся, забрался в дневку и, улегшись на коврик, укрылся спальником. В состоянии легкой дремы он лежал и слушал, как захрустел армейским хлебцем дежуривший свою смену радист, как где-то далеко трещал пулемет, а когда обнаглевшая до безобразия мышь, прошуршав в траве, попыталась пробраться в фадеевский рюкзак, пришлось подниматься на локтях и злобно шикать. Когда же он улегся вновь, где-то вдалеке ухнул филин, хоркнул выходящий на ночную кормежку кабан, тявкнула одинокая лисица, заскрипел надломленным стволом старый бук, в глубине ветвей промелькнула летучая мышь. Прошелестел в ветвях легкий порыв случайно залетевшего в чащу ветра. И вновь все стихло. Сергей открыл глаза. В лунном свете, проникавшем сквозь пленку, было видно спокойное лицо ровно дышавшего командира. Слегка позавидовав ему, Ефимов отвернулся и, поуютнее завернувшись в свой спальник, тоже, уже в который раз, попытался уснуть.
А утро наступило внезапно. Только что еще было сумеречно, и вдруг взлетевшее над хребтом солнце расстелило золото своих лучей по слегка влажным от ночного дождя листьям и траве, пробежалось по лицам и фигурам прячущихся в лесу людей, разбудило дремавшую на дереве птаху и заставило зажмуриться только что открывшего глаза прапорщика. День вступил в свои права, и пока еще никто не знал, что он кому готовил.