Он кивнул.
– У нее были судимости?
Он устал и хотел, чтобы я ушел.
– Посмотрите сами, – ответил он, пододвигая ко мне раскрытый протокол.
Я наклонился.
На листе бумаги были напечатаны две даты:
23.08.74.
22.12.74.
Рядом с каждой датой – цифры и буквы.
См. УКФДМОРРИСОН-К.ПРДПРС1А.
См. УКФДМОРРИСОН-К.УБГРД-П. СПК327С.
– Что это значит?
– Один протокол – предупреждение за проституцию, второй – свидетельские показания.
– А УКФД?
– Уэйкфилд.
В машине, мимо вересковых пустошей, со слезами на щеках.
Смеясь:
Безумные, бля, приступы хохота, давлю на педаль, сквозь очередную лавину юбилейного ливня.
Смеюсь.
Думая: идиот, идиот, идиот.
Глядя в зеркало заднего обзора, спрашиваю себя:
– Я что, похож на скрипку?
Смеясь:
Он, оказывается, тупой, как пень, черт его побери, тупее, чем я мог себе представить.
Смеясь:
Потому что он оказался тупым, потому что теперь-то он точно попался.
Смеюсь.
Педаль – в пол, окно открыто, голову – в дождь, крича:
– Ну давай, бля, померяемся силой!
Смеюсь:
– Давай, падла, покажи, на что ты способен!
Я остановился у телефонной будки, натянул воротник на уши и побежал со всех ног.
Я набрал номер.
– Я хочу заехать.
– Жду с нетерпением, – ответила она, почти смеясь.
Дождь кончился, как только начало темнеть – словно специально для них и их уличных празднеств, их идиотских факелов.
Ка Су Пен ждала на углу Мэннингем и Квинс, короткие черные волосы и грязная кожа, черное платье и колготки, в руках – сумка и куртка.
Я подъехал к обочине, она села в машину.
– Спасибо, – сказал я.
– Как дела?
– Нормально.
– Ты не хочешь пойти ко мне домой?
– Нет, если ты не против.
– Клиент выбирает, – ответила она, и мне очень жаль, что она так сказала.
Я повернул налево, потом еще раз налево. Когда мы выехали на Уэтли Хилл, она спросила:
– А куда мы едем?
– Я хочу здесь, – сказал я, поворачивая на спортивную площадку на Уайт Эбби-роуд.
– Но это же…
Я чувствовал, как бьется ее сердце, чувствовал ее страх, но сказал:
– Я знаю, и я хочу, чтобы ты показала мне это место.
– Нет, – она заерзала на сиденье.
– Тебе станет легче, намного легче.
– А ты-то откуда знаешь, а?
– Все кончится, раз и навсегда.
– Выпусти меня, выпусти меня сию же секунду, – сказала она, доставая из сумки деньги.
Я остановился на газоне у высаженных в ряд деревьев и заглушил двигатель.
Она рванулась к двери.
Я схватил ее за руку.
– Ка Су Пен, пожалуйста. Я не собираюсь делать тебе ничего плохого.
– Тогда отпусти меня. Ты меня пугаешь.
– Пожалуйста, я могу тебе помочь.
Она открыла дверь, опустила одну ногу на траву.
– Пожалуйста.
Она обернулась и посмотрела на меня: черные глаза на лице призрака, маска смерти из живой плоти.