— Ты пахнешь лавандой, — сказал он на ухо, и я ощутила муки чистого возбуждения. Не думала, что кожа человека может быть для вампира так желанна. Возможно, он чувствовал, как закипала кровь в моих жилах, и это заставляло вздрагивать ненароком. Опасность больше возбуждала, чем обычные нежности. Кевин вдруг отпрянул от моего столь желанного тела и ласковым, но в то же время хищным взглядом посмотрел в глубину моих глаз, словно заглядывая в душу. Яркая радужка его глаз засияла синими всполохами, вспыхивающими, точно у кошки. Хотелось бесконечно смотреть в бездонные глаза, усыпанные изумительными блестками.
Кевин прерывисто вздохнул и начал двигаться. Я поймала ритм и стала отвечать. Сначала медленно, потом быстрее, стараясь не останавливаться и забыть о проблемах, выбросить все из головы, чтобы раствориться в ласках любимого вампира. И ничего не успев понять, почувствовала, как взлетаю и лечу куда-то, где золотой россыпью сыплется на меня нечто похожее на дождь, только этот дождь не тарабанит по коже, а нежно ласкает ее. Открыв глаза, я увидела Кевина, который нежными пальцами еле касался моего живота.
Больше ничто не напоминало о страшных днях, проведенных без Кевина. В его объятиях я забывала обо всех проблемах, несчастьях, что произошли в семье.
Я медленно поднялась, оделась и подошла к окну, раздвинула шторы.
— Сколько звезд… Ты никогда не задумывался, почему они такие красивые? — отдаленно начала я.
— Нет, но я знаю, кто гораздо красивее и желаннее, чем все эти далекие галактики.
Нежные руки обвили меня сзади за талию, холодные губы поцеловали шею.
Жаль, конечно, что Кевин никогда не сможет похвалить меня за вкусный обед, попробовать, не пересолила ли я суп, поблагодарить за торт ко дню его рождения. Я стала все чаще задумываться о нашем совместном будущем. Что нас ждет? Как мы будем жить? А дети? Антон прав, я никогда не смогу родить Кевину ребенка — это самое страшное из всего, что меня волнует. Но мы всегда можем усыновить или удочерить малыша. Только как объяснять ему, что папа никогда не ест, не пьет воду, сок, пиво, наконец, не стареет. Психика ребенка может не выдержать, узнав о том, кем на самом деле является его приемный отец.
— Не переживай, — прошептал Кевин мне на ухо. — Я знаю, тебя многое волнует, ты многого лишаешься, будучи со мной, но я обещаю, что сделаю тебя самой счастливой на свете.
— Я люблю тебя, — не в силах больше бороться с желанием все открыть, произнесла я, еле дыша, и повернулась, чтобы видеть его сияющие глаза. Мгновение Кевин смотрел на меня, не шевелясь, синие всполохи его глаз засияли, точно крошечные неоновые лампочки, от которых невозможно было оторвать взгляд.