Костя понял мгновенно. Кивнул и замолчал. Но видно было по сведенным бровям, что воображение его работает на всю катушку. Художник!
Наконец, показалась колокольня, и мост, и насыпь. То да не то! Над старой колокольней блестел на солнце красной медью купол с золотым крестом в навершии. Возле стоял невысокий, тоже восстановленный храм с обычными для него оконцами, крыльцом и массивной, с накладками дверью. Вокруг пруда уже не теснились в беспорядке старые ивы, их не было вообще. Зато сам прудик был вычищен до чистейшей воды, уже со льдинками, а к его середине, там, где взрывали песчаное дно холодные глубинные ключи, вел деревянный, украшенный резьбой, низкий мосток.
Они вошли внутрь. Скромное убранство сельской церкви, деревянные полы из широких досок, горящие лампадки под образами встретили их. Службы в этот час не было, но из-за перегородки к ним вышел молодой батюшка.
Они разговорились.
— Давно ли приняли приход, отец Василий? — спросил Костя.
— Третий год служу. Раньше-то здесь была как есть мерзость запустения, только вороны каркали. Потом словно благословение пролилось, все стало строиться, с окрестных деревень народ сам повалил. За год осилили. Просто чудо, да и только.
Костя посмотрел на Клима.
— Чудо, да и только.
Всмотрелся в Клима и молодой поп. Но промолчал, не стал предаваться пустословию, распрощался и вернулся к себе.
— Все ясно, — сказал Костя, — такого финала и во сне не увидишь. Ну и ребята! Так закрутить не каждому и дано. Ну и жизнь!
Они сели в машину и поехали обратно.
В весенний мартовский день Сергей Плетнев был приглашен в одну из московских школ. Два года назад он, архитектор, закончил строительство нового Зеленого округа, где находилась эта школа. Он был сибиряк, работать любил, как говорится, горел на работе, и сейчас, возглавляя концерн «Возрождения», созидал прекрасные строения по всей стране. Поэтому дата встречи переносилась и откладывалась, пока, наконец, его машина не остановилась у школьных ворот.
Для начала его пригласили в просторный директорский кабинет, окна которого выходили прямо в густой лес, а на стенах красовались живописные работы школьников. Близ директрисы, седой пышноволосой дамы, сидела хорошенькая девушка с длинными каштановыми косами.
— Знакомьтесь, Сергей Иванович, — представила ее директор, — Это Марианна, наша отличница, «комсомолка, спортсменка» и лучшая художница школы. Да-да, в самом деле, — она улыбнулась его улыбке. — Она будет вести ваш вечер. Ее акварели висят здесь же, можете полюбоваться.
С вежливым выражением молодой человек повернул голову и заинтересованно встал, пошел вдоль стены, словно охотник по следу, всматриваясь в работы. У Марианны екнуло сердечко.