– Хорошо, – машинально ответила Марина, успев заметить в окнах своей квартиры голубое мерцание. Мама и бабушка смотрят телевизор, привычно и устало бранясь. Сегодня перепалка жарче, сегодня особое событие. Марина придет домой в десять часов вечера! Так что большой беды не будет, если она придет не в десять, а в половине одиннадцатого.
Скамейка была тщательно закрыта от любопытных взглядов раскидистым кустом сирени. Объятия становились все жарче, поцелуи настойчивее, горячее дыхание Сергея обжигало кожу груди, руки чувствовались на всем теле сразу, и больно впивался в спину какой-то вылезший из спинки сиденья гвоздь…
Она пришла домой в одиннадцать и усмехнулась, бросив взгляд на часы в прихожей. Старая шутка припомнилась ей. «Во сколько ложатся в постель хорошие девочки? Хорошие девочки ложатся в постель в девять, чтобы к одиннадцати быть уже дома». А тут даже не постель, садовая скамейка. Ну и пусть.
Она удивилась тому, как быстро и небрежно простился с ней Сергей. Мазнул губами по щеке, потрепал по волосам:
– Пока, малыш. Хорошо было, да? Дай мне свой телефон, я позвоню.
Но телефона у Марины не было. Тогда он записал ей свой на спичечном коробке, усмехнулся:
– Не потеряй. Звони, как будет настроение.
Для чего настроение? Какое настроение? Разве они теперь не вместе? Странный народ мужчины. Быть может, он женат? Но тогда зачем дал телефон, жена может снять трубку первой?
– Доченька! Ну как, повеселилась?
– Да, мама. Было чудесно.
Она вошла в комнату, и на секунду ей все показалось чужим. Телевизор «Рекорд», который она сама купила взамен сгоревшего в прошлом году, успев до подорожания, показывал концерт. Вульгарно накрашенная певица в мини-платье беззвучно открывала рот, словно была рыбой, плавающей в ярко освещенном аквариуме. Эта грузная старуха, храпящая на кровати, – бабушка Марины? Эта женщина с издерганным лицом – ее мама?
– Мариш, ты что? Вы выпили немного, да? Ты иди ложись. А табаком-то как несет, фу! Маринка, курить некрасиво и неженственно!
– Мам, я не курю. Просто там все курили, вот одежда и пропахла. Я тебе потом все расскажу, ладно? Устала, и туфли жали, – шепотом ответила Марина.
– Иди, иди ложись…
Но странный приступ неузнавания не прошел. В душе Марина с удивлением рассматривала свое тело, казавшееся ей чужим. Чистя зубы, с удивлением разглядывала в зеркале свое лицо. Высокие скулы, темные египетские глаза, тонкий нос с чуть вздернутым кончиком, пухлые губы, вымазанные зубным порошком… И это – она? Она только что наспех отдалась мужчине на садовой скамейке, после двух часов знакомства? И что же теперь будет?