Эта директриса… Она приняла Виктора Орлова очень приветливо, но по первому впечатлению не понравилась ему. Царственная женщина, смотрит свысока, что немудрено при таком росте. В ее фигуре, в походке, в движениях было нечто вызывающее. Как известно, в СССР секса не было и само слово «сексуальность» было не в ходу. Слово, но не понятие. Заслуженный работник образования, дама бальзаковского возраста, она казалась вызывающе сексуальной, так что Виктор Иванович подумал сначала: «Однако!» – а потом: «И как таким детей доверяют?» Впрочем, на второй взгляд она показалась очень милой особой, простой в обращении, но…
Но взгляд ее выпуклых, темных, как сливы, южных глаз смутил Орлова. Было в них что-то неприятное и странное, так что Виктору Ивановичу припомнилось то цирковое представление, ставшее для их семьи роковым. Вспомнилось, как он метался по цирку, разыскивая сына, и как натолкнулся на клетку со львом за кулисами. Могучее животное, заключенное в неволю, выставленное на посмешище неприхотливой публике, взглянуло на нежданного посетителя с тем же выражением. Хищный чужак, существо из другого мира, лев был безопасен. Но в глубине темной звериной души, очевидно, считал Виктора Орлова добычей. Пищей. Едой. Куском мяса. Это было неприятно.
Директриса только раз взглянула Орлову в глаза и больше не смотрела, так что знобкое впечатление скоро рассеялось. Она проводила Виктора Ивановича в столовую, откуда доносились довольно аппетитные запахи, нестройный гомон, цокот ложек. В просторном зале обедали дети, и на посетителя сразу воззрились десятки пар глаз – круглых и прищуренных, карих и голубых. Только одного взгляда он поймать не успел, мальчик сидел спиной к дверям и, едва обернувшись, негромко полуспросил:
– Папа?
Он привык к этому. Во множестве детских домов обращались к нему так дети в бесплодной надежде найти семью. Привычно, жалостно сжалось сердце – но это был он, он! Сын сам узнал его, узнал отца, чей облик запал в детскую душу!
Его нашли на вокзале. Он смог назвать только собственное имя, но ни имен родителей, ни их фамилии, ни названия города, где он жил, из него вытянуть не удалось. Не помнил он, с кем приехал в маленький городок. Помнил какую-то тетю, он ее так и звал – тетя. И еще были люди, все очень веселые, разноцветные, галдящие. Его не обижали. Приехали, тетя дала ему яблоко и сказала побыть тут. Вот он и сидел на скамейке, яблоко уже кончилось, и стало страшно. Он заплакал, тогда пришел милиционер и забрал его. Вот и все.
Орлову удалось очень быстро разрешить все формальности, связанные с сыном. Неожиданно быстро, он-то готовился к мучительной волоките, потому и жене домой не звонил, чтобы та не переживала! Директриса Мария Тимофеевна ему во всем помогала. Она даже несколько раз побеседовала с маленьким Витей наедине – готовила его к будущей жизни в семье, так пояснила. Мальчик вроде бы и так уже был готов, но уезжал из детдома без энтузиазма. На прощание крепко-крепко обнял милую Марию Тимофеевну.