– Потом согрею,- послав воздушный поцелуй, подмигнула Ламиира. Она вызывающе привлекательна. Смуглая кожа и светлые-светлые волосы невероятным образом гармонируют друг с другом.
– Походи немного,- со знанием дела посоветовала Леля. Очень милая в своей непосредственности. И волнующая в расцветающей женственности.- Помале
ньку…
– Есть! Есть! – Выпрыгнув на берег, я принялся отдирать присосавшуюся к голени пиявку.
– Какая-то хиленькая,- заметила Ламиира.- Может, отпустим, пускай подрастет?
– Да ты смотри, какой кабан,- возмутился я.- Крови пару литров высосал, и не разорвало.
– Мал да удал,- резонно заметила Ливия.- Пред богом все равны.
– Хоть кто-то за меня.- Склонившись, чтобы благодарно поцеловать ее, я почему-то смутился и лишь коснулся губами теплых, нежно благоухающих волос.
– Еще двенадцать,- напомнила Леля.- Марш в воду.
– Вот загрызут меня до смерти, будете знать,- пригрозил я, но рьяно взялся за дело. И спустя минут десять необходимое количество водяных кровососов было набрано.
«Пусть Дуремар от зависти утопится»,- невесть с чего подумалось мне.
Вручив оракулу мокрую тряпочку с копошащимися внутри кровопийцами, нахваливаемыми медициной, я поспешил откланяться. Прочь, прочь с острова, где не-большое недоразумение с оплатой едва не довело меня до нервного срыва.
– Эй, паромщик! Греби сюда.
– Твой голос на матушкин совсем не похож…
Бумс! По затылку.
– А ну греби к берегу,- скомандовала авторитетная мать его.
Ивасик-Телесик подналег на шест, и плот послушно уткнулся в поросший бурьяном берег.
– Загружайтесь,- распорядилась старуха, помахивая клюкой.- Не все разом. Не раскачивайте судно. Не корыто, поди.
Погрузившись на плот, мы дружно скомандовали:
– Вперед!
– А деньги? – потирая пальцы, поинтересовалась Ивасикова старушка-мать.
– Какие деньги? – не понял я.
– Плата за переправу.
– Так мы заплатили,- напомнил я ей.- Ну монетку помните?
«Возраст – память не та»,- мелькнула мысль.
– То была плата за доставку до острова, а теперь платите за обратную дорогу.
– Хорошо,- согласился я, извлекая копеечку.
– Э… не,- отмахнулась старушка.- Это стоит десять монет с человека, итого сорок. Плати.
– Матушка, а у меня столько нет,- расстроился Ивасик-Телесик.- Мне платить нечем…
– Тебе и не надо.
– Предприниматели,- скривился я, отсчитывая монеты.- Поплыли.
Ивасик-Телесик приналег на шест. Плот качнулся и, подняв волну, устремился к ожидающим нас товарищам.
– Ламиира, теперь по жребию твоя очередь выдвигать предположения – куда направим свои стопы на сей раз.
– Даже не знаю, как ты отнесешься к этой идее…