Вторая заметка еще больше привлекала внимание остротой заголовка: "Побеждает дерзость".
"В боях под Москвой,- говорилось в ней,- летчик Николай Чувин, возвращаясь из разведывательного полета, неожиданно встретился с десятью "мессершмиттами". Уклоняться от боя было невозможно, и Николай Чувин принимает решение: самому атаковать врага! Он направил свой самолет на группу истребителей противника и открыл огонь из пушек и пулеметов по ведущему первой пятерки. Вражеские истребители не ожидали такой "наглости" от штурмовика. Ведущий "мессер" вспыхнул и круто пошел к земле. Остальные девять "мессершмиттов" набросились на Чувина. Но тут их атаковала пятерка наших истребителей, сопровождавшая разведчика. Внезапная атака увенчалась успехом. Еще два "мессера" были сбиты. Потеряв три самолета, в том числе ведущего, гитлеровцы прекратили преследование. Эта схватка произошла в районе Тулы. Наши самолеты взяли курс на свой аэродром. Пролетая мимо железнодорожной станции Горбачево, уже на своей территории, Николай Чувин заметил на станции пожар. На путях стояло несколько эшелонов, на которые вражеские бомбардировщики заходят для очередного бомбового удара.
- Над станцией "юнкерсы", атакуйте! - крикнул по радио Чувин сопровождавшим его истребителям. Наши "яки" врезались в строй фашистских бомбардировщиков и сбили два из них. Остальные, беспорядочно побросав свои бомбы, повернули на запад.
Так летчик Николай Чувин, успешно проведя разведку, доставил ценные для командования данные, сбил фашистский самолет и помешал "юнкерсам" разбомбить наши эшелоны.
Учитесь мастерству у гвардейцев! Они и в воздушных боях с врагом не отступают!"
В столовой мы оживленно продолжали обсуждать прочитанное. Для нас, молодых летчиков, только начинающих свою боевую биографию, подвиги наших старших товарищей стали вдохновляющим примером в борьбе с ненавистным врагом.
В начале мая наша дивизия перебазировалась на аэродром близ небольшого поселка. С этого аэродрома мы начали летать на Витебско-Полоцкое направление.
Однажды Федор Садчиков повел четверку на штурмовку железнодорожной станции Ловша. С ним улетел и Костя Шуравин. Оставшиеся на земле, как всегда, с волнением ждали возвращения своих товарищей. Как-то они там? Всем ли суждено сегодня вернуться? Когда летишь сам, то времени не ощущаешь. А здесь, на земле, в ожидании, оно тянется мучительно медленно... Уже наши должны вот-вот возвратиться. То и дело, как бы между прочим, поглядываем в ту сторону, откуда должны появиться наши самолеты. Но их почему-то все нет и нет.