Как автор всех этих миров и переходов, я посчитала необходимым иногда вмешиваться в повествование мессира Жарры, или как его там, с тем, чтобы сделать его рассказ более достоверным. Ведь не мог же бедняга Льен, наблюдать знаменательную сцену встречи двух таких ярких и неоднозначных личностей, какими были Тамелий Кробос и Ничард Турмон. К тому же, мнение нашего скромного храбреца Льена иногда бывает чрезмерно предвзятым.
И если бы он вообразил аудиенцию, скрытую от его глаз, то она бы происходила следующим образом.
В темно-синем кабинете, расписанном звездами и прочими небесными телами, на мягком диване сидит король, на нем роскошный костюм, потому что он готов к выходу на агвор, жидкие волосы уложены наивыгоднейшим образом, сапожки на каблуке — это новый шик дворцовой моды, нежно-голубой воротник на бархатном костюме цвета спелой сливы. А вот перед ним стоит, вытянувшись по струнке, новый герой, он тоже одет наилучшим образом, но не его костюм притягивает к себе взгляды. Решительный взгляд, упрямо сжатые губы — этот человек привык сражаться, рисковать своей жизнью.
— Это не поддается никакому оправданию, ваше величество, на беззащитных людей в вашем государстве стали нападать среди бела дня, отбирать имущество, грабить храмы и это в то время, как я усмиряю непокорных в Синегории!
Король невозмутимо выслушал пылкую речь и… сказал:
— Вот именно потому, что вы отсутствовали, герцог, вам прощается ваша запальчивость. Да, люди, противящиеся нашей воле, жестоко наказаны, но кто как не вы — человек военный — должны понимать необходимость выполнения приказов — я ведь тоже в своем роде главнокомандующий и, если мои подданные решат, что на мои приказы можно смотреть, как им вздумается, то плохой я командир.
— Но ваше величество, хороший генерал всегда учитывает и нужды своих солдат. Потребность ваших подданных в их духовных устремлениях должна быть удовлетворена.
— Вот этого я и добиваюсь, коннетабль!
— Почему совершили нападение на храм Доблести?
— Потому что его жрецы не последовали королевскому указу и продолжали творить свои службы и злокозненные ритуалы.
— Но народ верит им.
— Они манипулируют людьми.
Коннетабль сделался багровым, но ничего не сказал, да и что ему было говорить!
И все же, подумав, он попробовал аргумент.
— Но разве, мы — люди благородные не вправе сами решать — какую нам выбрать веру.
— Ни в коем случае! — твердо сказал король, — или вы забываете, коннетабль, что однажды уже принесли присягу на верность… мне.
— Духовное начало в человеке не совместимо с его общественным долгом.