Прохаживаясь по улочкам Сафиры, я вспомнил свое давнее приключение в ней, связанное с заколдованным посланием маркиза Фендуко. Я даже заглянул в тот самый игорный дом, где состоялась знаменательная встреча. Разумеется, в этот раз я его там не нашел. Прекрасную Одавэну я тоже нигде не увидел.
Граф Атикейро, не скрывая своего удивления, ждал меня в назначенном месте.
— Вам повезло, — сказал он, — я собирался уехать из города, но ваша записка меня заставила изменить планы.
— Не буду вдаваться в долгие объяснения, граф, спрошу прямо: граф Авангуро может рассчитывать на вашу поддержку и защиту?
— От своего родственника, — усмехнулся граф, — да, может.
— Тогда прошу принять его с борта вон того судна.
— Анатолийское?
— Мне бы не хотелось, чтобы об этом стало известно кому-то кроме вас. Вы можете гарантировать сокрытие этого факта в тайне?
— Могу!
Граф был краток и деятелен. Качества, которые я ценю в людях.
Между прочим, он сообщил, что маркиз Фендуко вернулся из дальних странствий домой, но самое удивительное то, что он совершил невероятный поступок: прислал человека на совет старейшин с письменным признанием своей вины и просьбой о прощении. Он написал правдивый рассказ о том, как все было на самом деле. Он заявил, что идея о подделке письма короля была отметена с самого начала. Потому-то и остался тот злополучный черновик написанный его рукой. Фендуко удалось договориться с королем о настоящем письме, которое убедит совет в предательстве Атикейро. За участие в этой сделке Фендуко обещал королю, что поможет уложить непокорную Сафиру в королевскую кровать, образно выражаясь. Это была сделка. Всем стало очевидно теперь, что король вел нечестную игру.
Я спросил у графа, как он намерен поступить с Фендуко. Он пожал плечами и сказал, что ему все равно. Фендуко навсегда отстранены от управления Гэродо. Маркиз избегает встреч с людьми и живет уединенно, искупая свою вину.
Мы попрощались с наилучшими пожеланиями. Атикейро помог нам тайно высадить на берег нашего пассажира.
Избавившись от графа Авангуро, я вздохнул с облегчением. Все-таки я сделал одну вещь неприятную для Тамелия, да так ловко, что сам тут остался не при чем.
— Можно продолжать наше плавание, — сказал я своим спутникам.
Сеньор Лакиньор был в состоянии некоторой прострации. Несколько ящиков с вином из Ритолы сделали его почти….приятным человеком. Он целыми днями потягивал темно-вишневый жгучий напиток и что-то жевал. В таком состоянии он меня устраивал куда больше.
Я сообщил Ахтенгу, что уничтожил убийцу короля.
— Исполнительницу.