— Лучше бы спросить у нее самой.
— У меня нет никакой возможности увидеть ее, мне не пройти в Дори-Ден.
— Даже если бы вы пришли в Дори-Ден, вы бы все равно не смогли ее увидеть, — сказала няня, — ее там нет.
— Где же она?
— В Акабуа.
— В Акабуа?! Что она там делает?
— Ее пригласили пожить в монастыре, обучиться разным искусствам. Король отправил ее подальше от наследника. Ведь она стала такая хорошенькая, что в пору всем влюбляться, теряя голову. А принцу прочат в жены кильдиадскую принцессу.
— Вот как? — сказал я в задумчивости, — значит, Гилика им уже больше не нужна.
— Лучше бы отправили бедняжку домой, хотя там тоже сейчас не сахар!
— Итак, что вы решили? — спросил я эту преданную своей воспитаннице женщину.
Она еще немного колебалась.
— Желериза, уже много лет мы говорим об этих кольцах — настало время использовать их силу.
— Ну ладно! Вы — добрый человек и честный.
Фергенийская няня залезла в свой тайничок в большом сундуке, который был у нее под замком, и вытащила коробочку с кольцами.
— Вот они, держите, — она благоговейно поцеловала ларчик: как ни как, сама королева Ялтоса подарила Гилике украшения.
— Берегите их, прошу вас, это последнее, что связывает принцессу с домом.
— Обещаю вам, что с ними ничего не случится. После того как испробую их на шкатулке, я постараюсь найти способ вернуть их Гилике.
— Мне давно следовало это сделать, — посетовала преданная няня.
Я вернулся в Мэриэг и решил нанести визит сначала барону Товуду. Я пришел на улицу Цветов, сразу узнав гостеприимный дом, в котором мне так часто доводилось видеться с маркизой Фэту, и, испытывая самые смешанные чувства, велел доложить обо мне слуге, открывшему дверь, как о старом друге, назвав свое первое имя — Жарра. Я думаю, что Товуд мог и не помнить его. Ведь меня больше знали под именами баронет Орджанг и граф Улон. Я не был уверен, что он захочет принять меня. Но слуга попросил обождать, и вскоре вернувшись, он провел меня в комнату. Товуд не сразу узнал меня. Он некоторое время всматривался в мое лицо, но вот узнал! Его глаза заблестели.
— А борода, между прочим, вам к лицу! — весело сказал он.
По его лицу расползлась широченная улыбка. Меньше всего я ожидал, что Товуд обрадуется мне.
Но искренняя радость на его лице обескуражила меня. Он раскрыл объятия и пошел навстречу. А я собирался убить его!
Я ничего не мог понять! Что это? Гипноз, которому Кафирия подвергла Товуда? Он так искусно притворяется? Что?
Товуд никогда не казался мне столь изощренно хитрым человеком, чтобы играть какую-то роль, но я мог жестоко в нем ошибаться. И все-таки, я не ошибся. Вскоре все прояснилось.