Я повернула голову только чуть-чуть…
Голова и плечи начали движение – медленно-медленно…
Рука вошедшего начала движение – медленно-медленно…
Мелькнула тень…
Голова повернулась и разоблачила обман: да он совсем не ребенок! Взрослый, порочный мужчина…
Солнечный зайчик скакнул по кафельной стене, переместился на потолок…
Мелькнула тень, только тень, никакого солнечного зайчика. Убийца, который приходил ко мне, – не тот, что убил мальчика.
У нас разные убийцы. И время сместилось, сдвинулось – мальчика убили только что, на моих глазах – поздней ночью, меня убили только что – неранним утром. Параллельное время – очевидно, такое бывает.
Голова моя цела, никаких повреждений, я жива, но точно помню, как умерла. На меня обрушилось… и я умерла.
На меня обрушилось… Тень мелькнула, а зайчика не было. Солнечный зайчик – очень важно. Я не знаю, почему это важно, но вдруг отчетливо поняла, что солнечный зайчик – неотъемлемый атрибут убийства – не вообще, а именно этой серии убийств. Солнечный зайчик сопровождал смерть того парня в сквере, солнечный зайчик сплясал последний для Виктории Яковлевны танец, солнечный зайчик проводил в последний путь Павла Назаренко. Как же я раньше этого не увидела? Или увидела, но не обратила внимания? Как разгадать, что означает этот солнечный зайчик?
Я прибавила еще немного горячей воды, протянула, не оборачиваясь, руку, взяла с полки бутылку с шампунем… Неосознанное повторение или подсознательный плагиат моего видения с мальчиком? По коже побежали мурашки. Вот теперь бы и обернуться, снова обернуться, чтобы проверить, что будет дальше. Нервы мои напряжены до предела.
Перед тем как я умерла фальшивой, воскресающей смертью, нервы мои тоже были напряжены до предела. Я поняла, почему боялась обернуться, – видение его смерти – смерти четвертой жертвы – видение, с которым я изо всех сил боролась, тогда уже подступило. И не на меня обрушилось, на четвертую жертву обрушилось… Смерть обрушилась, неотвратимая гибель. Я пережила его смерть как свою. Нет, все-таки чуть-чуть со стороны, не до конца как свою…
Но на меня-то тоже что-то обрушилось, я помню!.. И тень, хоть и без солнечного зайчика.
Лоб мой покрылся испариной от напряжения. Смешно: под душем покрылся испариной! Я провела по лицу губкой, которую держала в руке.
Губка! Она лежала на полке над ванной до того, как я отключилась! Как она здесь оказалась?
Упала сверху, с полки. На голову мне упала. Мне на голову шлепнулась губка, только и всего! Напряженные до предела нервы превратили это в сокрушающий удар убийцы. Боже мой, губка!