- Ты к нему несправедлив, держишься с ним слишком резко, слишком отчужденно, ему труднее, чем любому из нас.
- Здесь не школа третьей ступени, а я не нянька.
- Конечно, ты не нянька, но все-таки постарайся, одному мне с этим не справиться.
- Хочешь знать, почему я ушел в разведку? - неожиданно спросил Кибернетик. - Сын у меня погиб в нелепой катастрофе. Взорвался подземный автоматический завод, и он раньше времени полез выяснять причины аварии и не вернулся... Сейчас ему было бы столько же, сколько Райкову, он был талантливым мальчиком. Это он мечтал о дальней разведке, он, а не я. Но мне всегда хотелось узнать, чем она его привлекала, что он хотел найти за пределами круга наших познаний о мире. Я до сих пор стараюсь это понять и не могу...
Он надолго замолчал, словно ждал от Физика каких-то особенных, важных сейчас слов. Но тот лишь молча, ссутулившись, шел рядом, тяжело прихрамывая под своей ношей, словно рюкзак у него стал тяжелее от его слов.
Вернулись они в лагерь поздно вечером.
Оба пришли молчаливые, усталые и подавленные. Кибернетик сразу же ушел в пещеру. А Физик долго стоял рядом с Практикантом. Райкову хотелось избежать предстоящего разговора, но когда Физик спросил: - "Может, пройдемся?" - он только кивнул.
- Последнее время ты совсем забросил работу.
- Да.
- Я просил тебя вести дневник, но даже это ты делаешь не очень аккуратно.
- Вчера я заполнил почти за весь месяц.
- Я смотрел. Там совсем нет анализа твоего состояния и ощущений, которые ты испытываешь во время экспериментов.
- Во время экспериментов я не испытываю никаких ощущений.
- И совершенно напрасно. По крайней мере, напрасно не стараешься понять, что ты ощущаешь в момент, когда...
- Дело не во мне. Уверяю тебя, я не ощущаю ничего необычного. Почти ничего.
- Вот это самое "почти".
- Не понимаю, зачем тебе... ну, в общем, сначала я должен представить себе это со всеми деталями, потом напрягаю волю, представляю, как мысленный слепок материализуется, и в какой-то момент что-то срабатывает. Это требует большого напряжения воли и внимания, поэтому случайные мысли-образы не могут материализоваться.
Они спускались по длинной, метров сто, каменной лестнице, ведущей от их жилья до самого дна ущелья. Физик все время шаркал по ступенькам, словно ему трудно было поднимать ноги. Райков подумал, что Физику уже немало лет и что, наверное, это последняя его экспедиция. Но почти сразу же поправился. Для всех них это была последняя экспедиция.
Он упрямо повторил:
- Никому все это не нужно. Вы живете в каком-то сне. Придумали забавы. Надоело...