Сара вспыхнула и тут же порадовалась скудному освещению — в неверном свете фонаря, который держал слуга Артура, ее румянец оказался незаметен. Краску на щеках вызвала упоительная мысль — вот если бы Артур и вправду похитил ее, как в романе, и они бы неслись сейчас по дороге куда-то в ночь… Уж он-то ни за что бы не допустил, чтобы коляска съехала в канаву. А еще лучше и вовсе ехать верхом… Но грезить не было времени — сам Уэвертон во плоти и крови уже подавал ей руку, чтобы помочь выбраться из поврежденного экипажа на дорогу.
Сара никогда не забудет эту ночь. Возвращение в поместье лорда Уэвертона на лошади Артура показалось ей самой длинной и самой короткой поездкой в ее жизни. Во тьме, едва прерываемой светом фонаря, слышалось ворчание Бобби, сидящей позади своего спутника и беспрестанно упрекавшей брата в том, что он не взял запасную лошадь, но даже это не отвлекало Сару от романтических мечтаний. Ведь сама она сидела перед Артуром, и он запросто обнимал девочку одной рукой за талию, чтобы помочь ей удержаться, а другой уверенно правил лошадью. И сердце подпрыгивало куда-то и с неслышным звоном падало с каждым перестуком копыт…
Конечно, по возвращении их ждал неприятный разговор. Леди Уэвертон всегда одинаково ругала за проделки как собственную дочь, так и Сару — не повышая голоса, но ясно давая понять, сколь серьезны их проступки. Обычно Бобби начинала доказывать свою правоту или отмалчивалась, если чувствовала вину, а Сара стыдилась и краснела за двоих, но в тот вечер она едва слышала, что говорит леди Уэвертон. Мысленно она все еще была там, на темной пустынной дороге…
Подобных приключений подруги пережили немало, по крайней мере до тех пор, пока им не исполнилось по шестнадцать лет. Тогда даже Бобби внезапно прониклась увещеваниями матери и гувернантки и стала вести себя, почти как подобает воспитанной молодой леди. Но только почти: мисс Уэвертон никак не хотела смириться с тем, что детские годы миновали, и время от времени придумывала кое-какие шалости.
Сара Мэйвуд выглядела и вела себя как настоящая леди, без всякого «почти», но иногда Бобби удавалось уговорить подругу посыпать веер мисс Хиллсток нюхательной солью или перемешать ноты так, чтобы посреди романтической сонаты мисс Лейнс вдруг начала играть отрывок из стремительного танца.
— Подумать только, Сара, в будущем году нам предстоит пережить свой первый сезон! — восклицала Бобби, теребившая остатки старинного веера.
После того как огромный чердак Уэвертонов был приведен в надлежащий вид и лишился, по мнению Бобби, всех своих сокровищ, подруги проводили немало времени на чердаке мистера Фоскера, куда перед его венчанием перетащили вещи из старой кладовой. Обе уже наизусть могли перечислить каждый предмет, находящийся там, и все равно копаться в пыльном хламе одинаково нравилось обеим.