Она не пожалела, что навестила лорда и леди Уэвертон. Бобби права — она не должна проявлять неблагодарность по отношению к этим людям, ведь они сделали все, чтобы Сара получила свой кусочек счастливого детства и безмятежную юность.
Вечер прошел за разговорами. Главным образом, об Италии рассказывала Бобби, а Сара и Джеффри только вставляли отдельные реплики. Наконец Сара спросила леди Уэвертон, не приходилось ли ей встречать мистера и миссис Фоскер с маленьким Леонардом.
— Конечно же, мы виделись с твоим дядей и тетей в церкви, — отозвалась леди Уэвертон. — Было слишком холодно, чтобы брать малыша с собой, но миссис Фоскер рассказывала всем, кто хотел ее слушать, какой он чудесный ребенок, совсем не доставляет проблем.
— Я хочу его увидеть! — воскликнула Сара. — Завтра же поеду к дяде.
Роберта скривилась — она-то надеялась, что завтра приедут гости, чтобы поздравить их с возвращением и послушать рассказы о том, как они чудесно провели время. А после обеда можно будет устроить танцы. И тут вдруг подруга вознамерилась лишить их своего общества!
Но Сара была непреклонна. Признаться, ей даже хотелось немного отдохнуть от неуемной энергии Бобби, побыть в одиночестве и подумать, как жить дальше, что надлежит делать и чего хотеть в будущем. Будущем, где нет места наивным надеждам.
Леонард Фоскер пока был слишком мал, чтобы Сара могла понять, что у него будет за характер и насколько он походит на мать или отца, хотя оба они неустанно развлекали себя поиском у ребенка черт одного или другого. Казалось, дядя Эндрю искренне рад видеть племянницу после долгой разлуки, а миссис Фоскер приветливо встретила девушку и охотно переложила на нее часть заботы о крошечном кузене.
Сара нашла ребенка забавным и с удовольствием пела ему колыбельные и поила подогретым молоком, пока его мать с гордостью демонстрировала приятельницам привезенные Сарой итальянские веера и шелковые шали.
После утомительной поездки по зимним дорогам даже свою, как и прежде, холодную комнату Сара воспринимала как уютный уголок, а крик младенца по ночам не мешал ей спокойно спать. Бобби требовала, чтобы подруга поскорее вернулась под гостеприимный кров Ченсли, но Сара не могла пользоваться добротой Джеффри с той же легкостью, с какой принимала покровительство леди Уэвертон.
Конечно, она давно отвыкла от маленьких комнат, скромной обстановки и кухни миссис Дроуби, но уже через две недели смирилась с необходимостью самой делать себе прическу и помогать готовить пирог к обеду.
Бобби приезжала едва ли не каждый день, нервируя миссис Фоскер своими насмешливыми замечаниями и вызывая зависть роскошными туалетами. Дядя Эндрю намекал Саре, чтобы она пореже приглашала свою подругу к ним в дом, но Роберте не требовались приглашения мистера Фоскера, чтобы навестить Сару. К большой радости достойного джентльмена, в марте Уэвертоны и Бобби с мужем отправились на несколько недель в столицу, на свадьбу к какой-то кузине, и в доме Фоскеров потянулись безмятежные дни, наполненные домашним трудом, детским плачем и однообразными разговорами.