Порой ночные путешествия вгоняют в депрессию. Если вам хоть каплю уныло ехать куда-то ночью, есть один простой трюк: напомните себе, какое это все-таки приключение и насколько глубже вам открывается мир, если вы на просторе, не спите и двигаетесь, в то время как большинство людей взаперти, неподвижны и дрыхнут. Как это будоражит — приехать туда, где вы никогда не бывали, в час, когда солнце еще не вползло на небо и на улице, кроме вас, ни души. Если бы всех убила атомная бомба, но каким-то образом пощадила вас, — скажем, если бы вы сидели в неком уникальном бункере, — вот что увидели бы вы, когда вылезли: мир необитаем, как будто люди спешно куда-то свалили. Ночь — мое время, определенно мое. Я не боюсь темноты, не боюсь незнакомцев. Раньше боялась, но потом поняла, что страх живет в голове и больше нигде. Избавившись от страха, скажем, перед прогулками по ночному безлюдному городу или темному лесу, вскорости осознаешь, что на самом деле боишься одного — одиночества. Я напоминаю себе: ты знаешь, что надо делать в самых разных ужасных ситуациях — в основном потому, что специально изучала их для работы — и ты не боишься быть одна; затем я ухожу со станции.
Два или три такси притулились на маленькой станционной парковке, в полной боеготовности, с полусонными водителями, что смолят самокрутки или слушают ночное FM-радио. Я возьму одно из этих такси, когда взойдет солнце. Я не могу нарисоваться в Заячьей Усадьбе в пять утра; это было бы слишком странно. Взамен я планирую исследовать этот маленький/большой город под покровом темноты — а вдруг сгенерируются интересные или полезные идеи? — после чего найти какую-нибудь кафешку и позавтракать. Вот еще одна рабочая привычка: можно оправдать даже самые странные поступки тем, что они, дескать, «помогают генерировать идеи». По сути дела, это не просто формальное оправдание — большинство идей зачастую генерируется именно такими причудами и вывертами. Рутина убивает творческую мысль; это общеизвестный факт. И, кстати, один из множества «попсовских» девизов — они все придуманы нашим безумно-гениальным исполнительным директором Стивом Макдоналдом по прозвищу «Мак».
«С этим чемоданчиком я, наверное, вылитая беженка», — думаю я, миновав парковку и свернув направо, к небольшому параду магазинчиков. Меня никто не видит, никто обо мне ничего не думает, и я вдруг задаюсь вопросом, существую ли вообще? Теперь, когда на мне парусиновые туфли, я не слышу своих шагов, и от этого лишь острее ощущение, будто меня на самом деле нет, будто я призрачно двигаюсь сквозь неизвестный мне город, засветло, там, где нет наблюдателей.