Порой, когда хочется поведать лучшей подруге тайну и хочется, чтобы тайна тайной и осталась, делаешь трюк — называется «обмен секретами». Проворачивать его лучше, оставшись с ночевкой, — начинаешь шептать в темноту о том, как недавно лопухнулась, или как целовалась с мальчиками, или как бесят тебя некоторые люди. За каждый такой секрет подружка обязана выдать тебе свой, не менее ценный. Таким образом, вы обе как бы застрахованы. Если они выдадут твою тайну, ты выдашь их. Однажды мы с Эммой так махнулись. Я сказала ей, что целовалась с Алексом («С кем?!»), а она призналась, что на самом деле хочет Майкла, пусть он и нравится Люси. Но ни за что на свете ей не набрать столько тайн, сколько есть у меня. Даже если бы количество ее секретов было алеф-нуль, я знаю: у меня был бы алеф-один. Да и в любом случае, секреты у меня такие, что от них я делаюсь в натуре странной.
Могу ли я использовать тот факт, что знаю две тайны Эммы (одна насчет Майкла, другая — что она своровала блеск), и обеспечить себе безопасный выход из «кодлы»? Оставят ли Эмма с «нашенскими» меня в покое, если я пригрожу, что растреплю ее тайны направо и налево? Маловероятно. Откажись от защиты популярных девчонок, и все, что можешь про них порассказать, утратит силу. Две большие разницы — маневрировать внутри группы и маневрировать вне ее. Внутри можно нашептать что-то одному человеку, и начнется черт-те что. Но вне группы — ты просто шлюха, распускающая слухи, потому что завидуешь и ревнуешь. И все же мне свое положение в «кодле» не удержать. Я не успеваю подлаживаться под все правила и условности, не успеваю покупать вещи, без которых никак. Я прыгну сама, прежде чем меня столкнут. Если бы я могла уйти из этой школы, все было бы проще, но как? — я ведь даже не смогу объяснить, зачем мне это нужно.
Так что вот она я, в столовке вместо портакабинки. Оказывается, все мальчики тут едят — большие тарелки гамбургеров с говядиной, рыбных палочек, картошки, фасоли. Им не нужно беспокоиться, что кто-то увидит, чем они питаются. В общем, стою я в очереди одна-одинешенька (ужастики, да и только), и тут все популярные мальчики-первогодки вваливаются внутрь — Майкл, Аарон и вся гоп-компания. За мной — парней двадцать, передо мной — только двое. Новоприбывшие дружно скачут ко мне, как ненормально большие кролики.
— Пропусти нас, Батлер, — говорит Майкл, втиснувшись в очередь передо мной.
— Да, спасибо, Батлер, — говорит его приятель Марк.
Аарон смотрит на меня вроде как в замешательстве, потом тоже влезает вперед. Судя по всему, так по-дружески они со мной поговорили в последний раз, но кому какое дело? Вообще-то мне есть до этого дело, но ничего изменить я не могу. Защитной оболочки у меня просто-напросто больше нет. Я думаю о Рокси — как ей были напрочь по барабану такие вещи. Смогу ли я себя роксифицировать? Хватит ли смелости?