В течение истекшей недели из ФРГ прибыло пять граждан. Один из них проследовал транзитом в Иоганнесбург, двое других отбыли в Дакар, четвертый вернулся обратно в Бонн, а пятый, Пауль Шеленберг, профессор из Мюнхена,этот все еще остается в Танжере, отель "Гибралтар" на улице Свободы.
- Вот этот, Макс Шнейдер, два дня назад уехавший в Дакар,- сказал Аввакум и призадумался.- Не
припомните ли вы, господин, какая у него профессия
по паспорту?
- Разумеется, господин Марсеньяк! Очень даже хорошо помню! - Он посмотрел вокруг, потом наклонился
к уху Аввакума и таинственно прошептал: - Коммивояжер!
- А-га! - произнес Аввакум.
Они посмотрели друг другу в глаза и с многозначительной усмешкой кивнули головами. Ох, эти контрабандисты, торговцы девушками, похитители драгоценностей!
- Весьма вам благодарен,- сказал Аввакум.
- О, что вы, господин Марсеньяк!
- Я вам предлагал купить картину Мурильо, вы
меня поняли?
Чиновник по регистрации лукаво подмигнул ему.
- Но мы не сошлись в цене! - Потомок Зигфрида
понимает, что к чему, пускай господин Марсеньяк не
думает, что он такой невежда!
Сравнивать "Гибралтар" с "Эль Минзох" означало бы то же самое, что поставить одну из звезд Плеяд рядом с лучезарной Венерой. Аввакум спросил профессора Шеленберга, и портье указал ему на рослого человека, который стоял в баре у стойки и, очевидно, собираясь уходить, допивал свое пиво. У него были седые виски и мешки под глазами на крупном лице.
- Хасан,- сказал Аввакум.- Ты хотел бы получить
еще горсть мелочишки?
- Разумеется, ваше превосходительство!-ответил
с ухмылкой Хасан.- Клянусь аллахом, что не стану
отказываться.
- Ты ее получишь,- заверил его Аввакум. Он ука
зал глазами на допивавшего пиво Шеленберга.- Видишь того высокого человека, вон там, у стойки? Через одну-две минуты он выйдет из бара и, вероятно,
пойдет на ту сторону, к Гранд Сокко, или будет пересекать улицу, чтобы попасть на площадь. В том и в
другом случае твое такси должно налететь на него, но,
учти, давить его не следует - возле него буду я, совсем
рядом с ним, и в самый последний момент дерну его
в сторону. Я, так сказать, спасу ему жизнь, а ты, при
кинувшись злым-презлым, обругаешь его как следует и
скроешься в той улочке, что за французским консульством. Ты понимаешь, чего я от тебя хочу?
Хасан уставился на него вытаращенными глазами.
- Я хочу сделать доброе дело,- усмехнулся Аввакум.- Поклялся перед аллахом, что спасу от смерти
человека, и вот мне представляется удобный случай
выполнить свой обет.
Хасан продолжал таращить на него глаза.