Красин ждет. Коньяк во фляжке никуда не денется.
Что ты делаешь, когда теряешь все? Идешь и топишься? Слабые так и делают. Сильные так и делают. А такие, как ты, — ни то ни се, середнячки, начинают пить.
Он начал в последних классах школы. Они сидели компанией у кого-нибудь в подъезде, забравшись повыше — этаж на десятый, одиннадцатый. Сидели на бетонных, со следами сигаретных ожогов, ступенях, среди разрисованных карикатурами и идиотскими надписями стен, смеялись и болтали. Вернее, остальные болтали, а он с некоторого времени начал просто пить. Как воду. Он не понимал, зачем тратить время на болтовню, когда основное — это залить в глотку тягучей, как разогретый электролит, водки и пропустить ее внутрь.
Через некоторое время он заметил, что теперь чаще пьет один, чем в компании. Пьет не тратя времени, молча и методично.
Ему стали не нужны друзья.
Он просто выпивал определенную дозу и вырубался. Иногда прямо там, где пил. Иногда, если не хватило, покупал добавку и догонялся уже дома, поднявшись на площадку следующего этажа.
Несколько раз его приводили домой соседи сверху. Иногда они просто спускались и звали его родителей.
Красин кивает сам себе.
Когда ты алкоголик, у тебя нет стыда. У тебя нет совести. У тебя нет ничего.
Кроме льющейся в пищевод спиртосодержащей жидкости. И когда первый глоток достигает желудка, это как взрыв. И мир раздвигается, становится огромным. Только ради этого ты и живешь. Ради момента невыразимого, необъятного, все затмевающего счастья. Чтобы его достичь, можно сделать многое.
Жажда и море.
Две его страсти.
Его пытались лечить. Но единственное, что могло бы по-настоящему его вылечить, — это море. Только вот не сложилось.
Красин из недавнего прошлого встает и начинает собираться. Надевает комбинезон, продранный на коленях, душный от грязи полосатый свитер. Причесывает волосы пятерней. Смотрит на себя в осколок зеркала.
Темные волосы, темные глаза.
Потом садится на пол. Он еще не закончил себя жалеть.
Он чувствует запах креозота в туннелях. Чувствует, как пахнет горячий металл. Сейчас он еще немного пожалеет себя, сидя на бетонном полу рядом с койкой, потом встанет и пойдет подметать коллекторы рядом со служебкой слесарей…
Когда-то давно ему собирались доверить боевой корабль.
Сейчас с трудом доверяют даже метлу.
Он помнит тот день, когда ему сказали, что он прошел по конкурсу. Военно-морская академия. Специальность: навигация и судовождение. Конкурс — сорок человек на место. И он прошел. Он будет штурманом. Возможно, даже капитаном.
Он не пил к тому времени полгода. Завязал и приналег на учебу. Математика и английский, физика и физкультура, репетитор и учебники. К марту, когда начинался предварительный конкурс, он был одним из лучших. Он сам это знал. Желание поступить горело в нем яростным, холодным огнем.