— Однако, правда, устал маленько, у пастухов останусь.
Он постоял с минуту, глядя вслед рыболовам, гадая, станут ли они рассказывать в деревне о встрече в тайге с незнакомым человеком. Впрочем, если теперь и расскажут, ничего не случится: лошадь-то действительно была. Хорошо придумал. А завтра эти мальчишки забудут о случайной встрече. Он усмехнулся и вынул из кармана руку, в которой держал оружие…
А между тем уже через несколько шагов один из рыболовов насмешливо хмыкнул:
— Ищет лошадь, а без узды. Тоже мне бурят!
— Он не бурят, — ответил другой. — У меня у самого отец бурят. Так, как он, буряты не разговаривают.
— Стой, вспомнил: лошадь-то была бурая!
— Точно. Оттого и спорили мы — она ведь и не рыжая, и не гнедая. Вот те и на!..
Подростки одновременно оглянулись. Позади уже никого не было. Зеленая таежная мгла безмолвствовала. И, наверное, впервые в жизни смутной, необъяснимой враждебностью повеяло на них из родного леса, всегда такого уютного, знакомого до кустика и травинки. Может быть, они уже догадались, что враждебность эту породил невысокий смуглый человек со скользкой, заискивающей улыбкой на тонких губах, которая так плохо вязалась с холодной настороженностью его взгляда.
В горах закаты коротки, ночи темны, рассветы медленны. В окнах — темень, по-летнему глубокая, прозрачно-густая, но, кажется, готовая в любой миг переродиться в свет — такая темень бывает лишь в начале июля, на самом переломе ночи. Этот перелом уже случился: словно невидимый вестник нового дня тихо вошел в комнату, и, уж если разбудил, скоро заснуть не даст. Или беспокойство от ожидания похода? Или оттого, что койка напротив пуста? Засыпая, мы слышим ровное дыхание соседа, и не было посыльного, не трещал будильник, а сосед всё-таки встал, неслышно собрался, неслышно ушел. Однако ж чему тут удивляться? С нами в комнате живет старший лейтенант Николай Барков. Ещё в солдатские годы прирос он к границе, понял, что не надо ему другой жизни. Потом, уже офицером, служил на заставах, где глухое безлюдье тайги в соединении с угрозой провокаций учат той бдительной осторожности и вниманию, которые вырабатывают в человеке умение неслышно двигаться, не оставлять лишних следов, просыпаться в полной тишине по внутренним «часам» и многие другие привычки, свойственные лишь профессиональным охотникам, разведчикам и пограничникам.
Сейчас у Баркова редкостная должность, словно бы пришедшая из давних времен: командир РКВ — ремонтно-кавалерийского взвода. В наши дни её встретишь, пожалуй, лишь на границе, где земные пути недоступны ни колесу, ни гусенице. На заставе Барков в командировке, а в пограничных войсках есть такой закон: откуда бы, и по какому бы делу ни прибыл офицер на заставу — он обязан сходить на границу. Вот и Барков встал сегодня в ту самую минуту, которую себе назначил. Перед сном мы сказали ему, что едва ли сегодня стоит проверять участок, куда он собирался: старшим наряда там ефрейтор Пакулов, один из лучших пограничников на заставе. Барков хмыкнул: