— Не можете? — Он взглянул на нее с удивлением.
Она покачала головой, чувствуя себя ужасно невежливой из-за того, что отказывает Тоби в очередной раз. Но почему он предложил ей именно это?
— Дорогая, но почему вы не можете есть мороженое? — Тоби окинул ее взглядом. — Только прошу вас, не говорите мне, что переживаете из-за фигуры.
Бел густо покраснела и опустила глаза. Она стеснялась своих роскошных форм, унаследованных от матери, — слишком пышной груди и широких бедер. Но от мороженого она отказалась совсем по другой причине.
— Я не ем сахара, — объяснила Бел. — Да, не ем, если только он не завозится в Англию компанией моего брата.
— Отчего же так?
— Потому что сахар, который везут сюда мои братья, выращивается и собирается свободными людьми. — Она посмотрела на мороженое. — А вот это скорее всего продукт рабского труда.
Тоби тоже посмотрел на стремительно таявшее мороженое.
— Дорогая моя, но ведь работорговля отменена больше десяти лет назад.
— Может, торговлю рабами и отменили, но само рабство закон не запрещает, и оно все еще существует почти везде, где производится сахар, — заявила Бел. С упреком взглянув на жениха, она добавила: — Неужели вы считаете, что порядочный человек может лакомиться продуктами подневольного труда?
— Я… не знаю. Но полагаю… То есть я хочу сказать… — Тоби в смущении пожал плечами. — Но ведь это всего лишь мороженое.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Бел уже спрашивала себя: не совершила ли она роковую ошибку? Конечно, сама помолвка была ошибкой, но она надеялась, что эта ошибка вполне исправима. И ее нисколько не смущала репутация Тоби, во всяком случае, почти не смущала. Но одно дело — беспутство, и совсем другое — реакционные взгляды. «Всего лишь мороженое…» — сказал он.
Впрочем, для него это лакомство действительно всего лишь мороженое. Он не видел в нем несчастья тысяч людей, как видела она. И он не знал ни одного из этих несчастных по имени.
— Оно сейчас совсем растает, если вы его не съедите, — сказал. Тоби.
Бел вздохнула. Пожалуй, он был прав. Исправить несправедливость, совершенную при изготовлении этого мороженого, уже нельзя. И все же она покачала головой:
— Поверьте, я действительно не могу.
— Если не можете, то не надо. — Тоби протянул мороженое мальчику, державшему за поводья лошадей. — Бери, парень. Ешь.
— Вы серьезно, сэр? Вы даете мне его, чтобы я его съел? — Грязная ручонка сомкнулась вокруг вазочки.
— Да, конеч… — Еще до того как Тоби успел закончить фразу, мальчик с жадностью проглотил половину порции. Орудуя ложечкой как садовыми вилами, он пожирал мороженое с такой быстротой, словно оно могло исчезнуть само по себе, если не поторопиться. Взглянув на мальчишку, Бел не удержалась от смеха. И тут вдруг заметила, что сэр Тоби внимательно за ней наблюдает.