Из кармана пальто мужчина достал маленький черный кожаный пенал, расстегнул три «молнии».
— Вы отняли у меня моего сына, моего единственного ребенка, — ответил он, — и я уверен, вы первой признаете, что теперь должны отдать мне вашего.
— Вашего сына? Я не знаю вашего сына.
— Вы отправили его в тюрьму на всю жизнь, — в голосе слышались здравомыслие и доброжелательность. — И ваш муж, неблагодарное отродье Руди Тока, изувечил его… теперь он не может зачать ребенка.
Услышанное потрясло Лорри..
— Так вы… Конрад Бизо?
— Тот самый и единственный, долгие годы находящийся в бегах и зачастую лишенный возможности демонстрировать свои таланты, но все равно клоун в сердце и достойный славы.
Он откинул крышку пенала. В ней, в соответствующих углублениях, лежали два шприца и ампула с янтарной жидкостью.
Хотя лицо мужчины показалось ей знакомым, он не очень-то напоминал фотографии из газет августа 1874 года, которые сохранил Руди.
— Вы не похожи на самого себя.
Улыбаясь, он кивнул.
— Да, конечно, двадцать четыре года изменят любого мужчину. А известность заставила меня провести долгий период времени в Южной Америке, вместе со споим сыном Панчинелло. Там мне сделали несколько пластических операций, чтобы вернуть анонимность.
Он освободил от упаковки один из шприцев. Острие иглы зловеще блестело в тусклом свете маленькой лампочки под потолком.
Хотя Лорри понимала, что убеждать в чем-либо этого мужчину, руководствуясь здравым смыслом, столь же бесполезно, как и обсуждать достоинства музыки Моцарта с глухой лошадью, она сказала:
— Вы не можете обвинять нас в том, что случилось с Панчинелло.
— Вина — это такое жестокое слово, — в голосе звенела искренность. — Нам нет нужды говорить о вине. Жизнь для этого слишком коротка. Дело сделано, какой бы ни была причина, и теперь за содеянное нужно заплатить справедливую цену.
— Что значит — какой бы ни была причина?
Бизо продолжал кивать и улыбаться.
— Да, да, у нас всех есть свои причины, и, конечно же, они были у вас. Кто я такой, чтобы говорить, что вы были не правы? Не нужно никого судить, обвинениями ничего не добьешься. У любой истории всегда есть две стороны, а иногда и десять. Важно лишь то, что сделано. Моего сына отняли у меня, его изувечили и тем самым лишили меня внуков, наследников таланта Бизо. Поэтому я имею полное право на компенсацию.
— Ваш Панчинелло убил многих и собирался убить нас с Джимми! — с жаром воскликнула Лорри, не в силах тягаться веселостью и добродушием с Бизо.
— Да, все вроде бы так, — Бизо ей подмигнул. — Но я гарантирую, мисси, тому, что написано в газетах, верить нельзя. Правде никогда не попасть в печать.