Ну, а я, между нами говоря, такой заботы, какую мне давал майор, тоже не помнил в своей жизни. То есть, у меня, конечно, была мать — но она старалась растить меня без всяких там сюсюканий. Отец ведь умер рано, помнил я его плохо. А мать боялась, что если она меня будет жалеть и лелеять, как девчонку, то и мужика из меня настоящего не получится. Может быть, именно ласки-то ее я не добрал. С женщинами у меня, сами знаете, как было — что называется, перепихон. В кайф, конечно, со смаком перепихон — но чувств, простите, никаких. И так уж получилось, что самые теплые, самые нежные минуты в моей жизни были связаны с несчастным, ласковым и одиноким майором-извращенцем. Одним словом, мы привязались друг к другу.
Да и, кроме того, так уж получилось, что я, действительно, при всех моих усердных занятиях по развитию солдатских секс-услуг населению, сам за все это время так и не изменил майору. А теперь вечером я должен был пойти и переспать с кем-то другим. Если бы я все это время развлекался с разными солдатами, как делали порой мои деды, то, может быть, эта ситуация была бы для меня привычной и ничего не значащей. Но тут я сознательно шел на обман ставшего мне близким человека — и чувствовал себя очень неуютно. Видимо, майор уловил что-то необычное в моем настроении, но настаивать не стал.
— Нормально все, говоришь, — грустно повторил он мою фразу, — ну что ж, смотри. Ты ведь не дурак, сам знаешь, что к чему, — и, повернувшись, ушел.
А я почувствовал его обиду. Хотел было броситься за ним. Но тут же одернул сам себя — стоп. Салага! Не распускай нюни — ты же мужик. Ну давай, расквасься сейчас. Кинься на шею к своему майору, расскажи ему все, что знаешь — глядишь, и завтра майора найдут в петле, как когда-то Сашку, а, может, и тебя самого, дурака болтливого, утром недосчитаются в живых. Стой, ведь не в бирюльки играешь — влип в серьезное дерьмо, ну и будь мужиком, сам расхлебывай, а майор не девочка — разберется.
В таком тревожном и подавленном настроении я отправился на дискотеку «Попугай». Пришел я туда ровно в девять — как и указывал полковник. Оглядев зал, припомнил показанный мне план и без труда нашел тот столик, за который мне велено было сесть. Я специально исполнял инструкции полковника до мелочей. Я был уверен, что кто-то проверяет меня, пока только не мог определить кто. Но чувствовал кожей чужой, следящий, холодный взгляд.
Я заказал себе пива и сидел, скромно уткнувшись в свой бокал, практически не глядя по сторонам, изображая вселенскую меланхолию.
Дальше все развивалось по сценарию, описанному мне полковником. Около десяти часов вечера в зале действительно появился тот самый человек с фотографии — я узнал его мгновенно по его какому-то пустому, отстраненному взгляду. Он уселся за столик рядом со мной. Оживленно переговорил о чем-то с официантом, тот был с ним предельно вежлив, так что было ясно — мой герой здесь давний и любимый посетитель. Однако когда он остался за столиком один — показная улыбка слетела с его лица — а бегающий взгляд показывал, что гость находится в постоянном напряжении и внимательно следит за ситуацией вокруг себя. Внезапно его взгляд встретился с моим — это была явная оплошность с моей стороны. Я немедленно отвел глаза, уткнувшись в свое пиво и больше не проявлял к нему никакого интереса, хотя он явно показывал мне, что не прочь бы познакомиться. Выждав еще немного, я подошел к администратору и сказал: