– Я? А что я? – Князев пожал плечами и отхлебнул остывшего чая, отдающего плесенью – тому, с Преображенки, он в подметки не годился. – Побродил, повидал кое-что…
– И в основном метро, наверное, бывал? – подмигнул Байкальцев.
– Случалось, – не стал кривить душой старшина.
– Повезло, – сержант восхищенно цокнул языком. – Мне вот не довелось.
– Да я бы не сказал, чтобы повезло…
– Ну и как там? – пропустил его слова мимо ушей Влад. – Лучше, чем у нас тут, наверное?
– По-другому.
Неожиданно для самого себя, с трудом подбирая слова, Игорь рассказал собеседнику о том, что ему довелось увидеть и пережить на Красной линии. О тяжком труде в готовых обрушиться и похоронить заживо штреках, о прячущихся во тьме тварях, о мало чем отличающихся о них конвоирах…
– Не подфартило тебе, брат… – покачал трясущейся головой сержант. – Выпьешь?.. Нет, нельзя тебе, – оборвал он сам себя и налил в свой стакан. – Может, не зря скрывают от цивильных, что там, в метро, жизнь кипит?
– Да не только от цивильных, – криво улыбнулся Князев. – Я сам не знал.
– Не один ты, – Влад потупил глаза.
– Ты знал тогда, что на Партизанской нет живых никого? – в упор спросил Игорь вопрос, который давно вертелся у него на языке.
С того момента, как он увидел сержанта.
– Знал, – пробормотал Байкальцев. – Да все наши знали.
– И что на смерть меня ведете – тоже?
– Догадывались. Многие были против. Я тоже. Но это приказ, понимаешь? – сержант поднял на Князева глаза, в которых дрожали слезы. Или они просто слезились от выпитого.
– Я слышал, как ты хотел меня предупредить, – успокоил его Игорь. – А что Федотов? Ему тоже приказ дали?
– Сволочь он, этот Федотов, – буркнул Влад, накатывая еще полстакана – только зубы выбили дробь по краю. – Он бы и без приказа тебя… У него на тебя давно зуб. Знаешь, – нагнулся он к собеседнику. – Люди бают…
***
Если в день выборов на Первомайской собралась огромная толпа, то теперь вообще яблоку негде было бы упасть. Пришли все от мала до велика: притащились, ведомые детьми и внуками, старцы, почти не встающие уже с постелей, принесли младенцев кормящие матери. А уж те, кто мог прийти сам… Не было только бойцов несущих вахту на входах в подземелье, да и те остро завидовали счастливцам, которые увидят «бой века».
Увы, в записи его увидеть будет невозможно, а посему передаваться рассказы о нем будут из уст в уста, обрастая подробностями и вымыслами, постепенно превращаясь из были в легенду.
Первомайцы не были избалованы такими зрелищами. На ежегодные бои за краповый берет, проводившиеся в заброшенном подземном складе (личная заслуга полковника Балагура, свято чтившего традиции боевого братства), приглашались единицы, а все азартные игры были строго запрещены законом. И если шустрых мелких тварей можно было стравливать где-нибудь в укромном уголке, то где на «подводной лодке», которую представляли собой две станции, найдешь место для гладиаторских боев? Обыватель же во все времена и во всех землях жаждал, жаждет и будет жаждать крови. Даже после Конца Света. Главное, чтобы кровь эта была не его, но проливалась в изобилии на его потеху.