— Для чего? Что вы хотите с ним сделать?
— Сделать? — Лиля Хоц искренне удивилась. — Мы не хотим ничего с ним делать. Мы просто хотим поговорить с этим человеком, вот и все. Мы хотим спросить его: почему? Почему он так поступил с двумя другими людьми — такими же, как и он сам?
Она допила чай и поставила чашку на блюдце.
— За что убили вашего мужа? — спросил я.
— Моего мужа? — Лиля помедлила. — Такое было время.
— То же и с мужем вашей матери.
— Нет. Если бы Сэнсом выстрелил ему в голову или ударил ножом, это было бы совсем другое. Но он поступил подло.
Я промолчал.
— Вы отдадите мне информацию Сьюзан?
— А смысл? — спросил я. — К Джону Сэнсому вас все равно не подпустят. Если хоть что-то из того, о чем вы здесь рассказывали, действительно имело место, значит, это государственная тайна. И этим делом уже занимаются несколько федеральных агентств. Вы сами говорили, что вами интересуются. В лучшем случае вас вышлют из страны. В худшем — вы обе исчезнете.
Лиля ничего не ответила.
— Хотите совет? — сказал я. — Забудьте об этом деле. Ваш отец и ваш дядя просто погибли на войне.
— Мы всего лишь хотим спросить его: почему?
— Вы и так знаете почему. Официально наши страны не воевали, поэтому он не мог их просто убить.
— Сьюзан действительно везла подтверждение? Короткий ответ: да или нет. Я не стану ничего предпринимать, пока не ознакомлюсь с фактами.
— Вы не станете ничего предпринимать, точка.
— Я могу как-то заставить вас изменить свое решение?
— Нет, — твердо ответил я.
Официант принес счет. Лиля подписала его.
Я положил на стол телефон Леонида. И приготовился уходить.
— Оставьте телефон у себя, — попросила Лиля Хоц.
— Зачем?
— Мы с мамой пробудем в городе еще несколько дней. И мне хотелось бы иметь возможность вам позвонить.
Помолчав секунду, она добавила:
— Даже если вы и не друг.
Мне показалось, я услышал едва уловимую, резкую, как писк нетопыря, нотку угрозы.
Пожав плечами, я сунул телефон обратно в карман, поднялся из-за стола и направился к выходу из отеля. Намереваясь успеть в «Шератон» до того, как Сэнсом завершит свой обед.
Я не успел в «Шератон» до того, как Сэнсом завершил свой обед: отчасти потому, что тротуары были битком забиты народом, и отчасти потому, что обед конгрессмена оказался коротким. На один с ним экспресс я тоже не попал, что означало разницу в полтора часа по времени, когда каждый из нас двоих добрался до Вашингтона.
На входе в здание Кэннон дежурил уже знакомый мне паренек в форме. В вестибюле, как всегда, толклись местные служащие, и один из них вызвался проводить меня к приемной Сэнсома.