Уэксфорд ответил ему терпеливо, словно разговаривал с рано развившимся подростком:
— Это все отредактировано, мистер Арчери. Сжато, чтобы звучало последовательно. Поверьте мне. Вы там не были, а я был. Я был в одной из тех полицейских машин и держал глаза открытыми. Мы догнали стоуэртонский автобус и свернули налево на подъездную дорогу. И никто не ждал автобуса на той остановке.
— Как я догадываюсь, вы подразумеваете, что в то время, когда он, по его словам, ждал на автобусной остановке, на самом деле он прятал какую-то одежду.
— Конечно, он прятал одежду! Когда он работал, он обычно надевал плащ. Вы можете это увидеть в показаниях миссис Крайлинг и Алисы. Иногда он вешал его в каретном сарае, а иногда на крючке за дверью «Дома мира». Пейнтер сказал, что надевал его в тот вечер и повесил за дверью. Плащ не нашли. И Алиса, и Роджер Примьеро заявили, что видели его после полудня висящим за дверью, но миссис Крайлинг уверена, что его там не было, когда она в семь привела Элизабет.
— В конце концов, вы нашли скрученный в ком плащ неподалеку от автобусной остановки.
— Плащ плюс пуловер, — уточнил Уэксфорд, — и пару резиновых перчаток. И все промокшее от крови.
— Но любой мог надеть плащ, и вы не идентифицировали пуловер.
— Алиса Флауэр зашла так далеко, что сообщила, что он похож на тот, который иногда надевал Пейнтер.
Арчери сделал глубокий вздох. Если какое-то время он обстреливал Уэксфорда вопросами и заявлениями, то теперь вдруг впал в молчание. Нечто большее, чем нерешительность, появилось на его лице. Уэксфорд ждал. Наконец-то, подумал он, Арчери достиг той точки, где становится необходимым объяснить «личные причины». В Арчери происходила внутренняя борьба, потом он довольно искусственным тоном произнес:
— А что насчет жены Пейнтера?
— Жена не может быть принуждена к даче показаний против своего мужа. Как вы знаете, она не участвовала в судебном разбирательстве. Она с ребенком уехала куда-то, а пару лет спустя я слышал, что она снова вышла замуж.
Вздернув брови, он уставился на Арчери. Что-то из сказанного им привлекло внимание священника. Слабая краска пробивалась сквозь его ровный загар. Карие глаза ярко блестели, когда он наклонился вперед, опять напряженный.
— Этот ребенок…
— Она спала в своей кроватке, когда мы обыскивали спальню Пейнтера, и это был единственный раз, когда я видел ее. Ей было четыре или пять.
Арчери отрывисто сказал:
— Ей сейчас двадцать один, и она прекрасная молодая женщина.
— Не удивляюсь. Пейнтер был достаточно видный малый, если вам нравится такой тип, и миссис Пейнтер была хорошенькая. — Уэксфорд остановился. А не была ли дочь похожа на своего отца и не хочет ли она получить какую-либо компенсацию за мистера Пейнтера из-за неких процессуальных правонарушений со стороны полиции? А мистер Арчери помогает ей в этом деле! Арчери был священником. Он мог посещать тюрьмы. У него есть такое право, злобно подумал Уэксфорд. Гнев душил его. Черт бы побрал этого Грисуолда! — А что с ней? — спросил он напрямую. — Давайте, сэр, лучше расскажите мне, и закончим дело.