Она увидела ее в окне агента но недвижимости, когда шла домой с работы. Фотографию дома, но не такого, каким он стал сейчас, грязным и потрепанным непогодой, заросшим Агенты по недвижимости обманывают вас, они хотят, чтобы вы думали, что нечто подобное только что случившемуся было давно… Вас? Как только она подумала «вас», так сразу поняла, что это начинается снова, повторение ночных кошмаров. Тогда она села в «мини» и поехала во Флэгфорд, прочь от ассоциаций и воспоминаний и ненавистного голоса. И пить, пить, чтоб отогнать это.
Но оно не уходило, и ты опять была там, в большом доме, прислушиваясь к голосам, которые продолжали уговаривать и спорить, пока тебе не надоело, так надоело, что ты вышла в сад и встретила там маленькую девочку.
Ты подошла к ней, а она спросила:
— Вам нравится мое платье?
— Хорошенькое, — сказала она, но ей в голову не пришло подумать, что оно может быть лучше ее собственного.
Девочка играла на куче песка, делая куличики из старой чашки без ручки. Ты осталась и играла, и после этого каждый день приходила играть на песок, там, где тебя не видели из больших окон. Песок оказался теплым и прекрасным, и это было понятно. Ты могла понять и маленькую девочку, несмотря на то что она оказалась самой маленькой девочкой из всех, кого ты знала. Ты знала многих взрослых, но не могла понять их, ни их безобразные слова, ни странный просительный тон разговора, всегда о деньгах, так что казалось, ты видела, как монеты падали с извивающихся губ и тяжело выскальзывали из трясущихся пальцев.
Маленькая девочка очаровала ее тем, что жила в дереве. Конечно, это было не настоящее дерево, а дом, стоявший в зарослях кустарника, трепещущих листвой.
Песок был не сухой, как в той пустыне, в какой ты жила сейчас, но теплый и влажный, похожий на пляжный песок, омытый прохладным морем. Он казался слишком грязным, и ты испугалась того, что будет, если он попадет на твое платье….
Ты заплакала и затопала ногами, но ты никогда не плакала так, как плакала теперь, когда интересный инспектор подошел к машине, с глазами полными гнева.
Неужели он действительно рассчитывал что-нибудь найти после стольких лет? Арчери принял во внимание этот вопрос Уэксфорда. Это, решил он, больше вопрос веры, чем настоящей уверенности в невиновности Пейнтера. Но веры во что? Конечно, не в миссис Кершоу. Возможно, это была искренняя вера в то, что такие вещи не могли бы случиться с кем-либо из его, Арчери, окружения. Ребенок убийцы не может быть таким, как Тэсс, Кершоу не любил бы ее, Чарли не захотел бы жениться.