– Астролог сказал, что придет в девять.
– Угум.
Он рыгнул, затем приподнял, чтобы пукнуть, левую ногу. Играло радио; Ратна пристроил приемник себе на бедро и начал в такт музыке прихлопывать ладонью по другой ноге, подпевая, иногда даже со словами, если те были ему известны.
– Он здесь, – прошептала жена.
Ратна выключил приемник и, когда в комнату вошел астролог, сложил в намастэ ладони.
Опустившись в кресло, астролог стянул с себя рубашку, и жена Ратны повесила ее на крючок рядом с мужниной. Женщины замерли на кухне, ожидая, когда астролог покажет Ратне фотографии отобранных им юношей.
Астролог открыл альбом с черно-белыми снимками, мужчины начали разглядывать одно за другим лица юношей, неулыбчиво смотревших на них с портретов. Ратна повозил по одному снимку большим пальцем. Астролог вынул фотографию из альбома.
Ратна с секунду созерцал ее, потом сказал:
– Выглядит неплохо. Чем зарабатывает на жизнь его отец?
– У него магазин фейерверков на Зонтовой улице. Очень хорошее дело. Мальчик получит его в наследство.
– Собственный магазин! – с искренней радостью воскликнул Ратна. – Только он и помогает вырваться вперед в крысиных бегах. Работать простым продавцом – дело дохлое.
Жена уронила что-то на кухне, потом покашляла и уронила что-то еще.
– Ну что? – спросил он.
Робкий голос произнес нечто о «гороскопе».
– Заткнись! – рявкнул Ратна. Он махнул фотографией в сторону кухни: – Мне трех дочерей нужно замуж выдать – и эта клятая сучка думает, что я привередничать буду? – И Ратна бросил фотографию на колени астролога.
Тот поставил на ее обороте крестик и сказал:
– Родители мальчика хотят кое-что получить от вас. Подарок.
– Приданое. – Ратна негромко назвал зло его настоящим именем. – Ладно. Я скопил для девочки деньги.
Он вздохнул.
– А вот где я возьму приданое для двух других, одному только Богу и ведомо.
И Ратна, скрипнув от злости зубами, повернулся к кухне и криком призвал женщин.
В следующий понедельник состоялись смотрины. Младшие дочери Ратны принесли поднос со стаканами лимонного сока, и все расположились в гостиной. Лицо Рукмини набелили «джонсоновой» детской присыпкой, волосы украсили гирляндами из цветов жасмина. Она сидела, пощипывая струны вины[17], и пела религиозные стихи, а глаза ее были устремлены в окно, на что-то далекое-далекое.
Отец предположительного жениха, торговец фейерверками, сидел на матрасе прямо против Ратны. Это был огромный мужчина, облаченный в белую рубашку и белый хлопковый саронг, из ушей его торчали, поблескивая, густые пучки серебристых волос. Он кивал в ритм пению, – одобряет, решил Ратна. Предположительная свекровь – еще одно огромное, светлокожее существо – бродила взглядом по потолку и углам гостиной. Предположительный жених походил на отца и светлой кожей, и чертами лица, но был меньше своих родителей и выглядел не столько наследником, сколько домашней зверушкой этой семьи. Дослушав пение до середины, он наклонился к отцу и прошептал что-то в его мохнатое ухо.