– Пожалеешь… – прохрипел Николай и тут же зашелся яростным кашлем.
– Обо мне не беспокойся. Свое здоровье побереги, – напутствовал дядя Алексей, выталкивая его в сени.
Хлопнула дверь в сенях. Феликс увидел в окно, как Николай вылетел из дома на крыльцо и скатился по ступенькам. Дядя Алексей вернулся в комнату. Лицо у него было расстроенное.
– Нехорошо вышло, – сказал он.
– Все хорошо, – зло усмехнулся Феликс. – Он по-другому не понимает.
– Он-то не понимает, а вот ты должен по-другому понимать, – неожиданно жестко отрубил дядя Алексей. – Думаешь, сила все решает?
– Я не знаю… – растерянно пробормотал Феликс.
Вообще-то он именно так и думал. В последнее время все события его жизни доказывали, что прав сильнейший.
– Ну так знай! – Голос дяди Алексея звучал резко, почти зло. – Я этой силы за свою жизнь столько навидался, что кино про нее могу снимать. Со всех сторон ее разглядел – какая она, кому дается, чем оборачивается. Обман это, Феликс.
– Что – обман?
– Что силой взять можно, то и обман. Нет, мелочи какие-нибудь, те и правда силой возьмешь. Но вот что в жизни главное… К тому другой подход нужен.
– А какой?
Феликс почувствовал, что в нем снова вспыхивает жгучий интерес. Загадка эта – что в жизни главнее силы – будоражила его чрезвычайно!
– Если б я знал! – Дядя Алексей улыбнулся. Жесткое выражение исчезло из его глаз, растворилось без следа. – Видишь, сам пока не разобрался. Может, ты и раньше, чем я, поймешь. Смотри, расскажи тогда! – засмеялся он.
– Сразу расскажу! – горячо пообещал Феликс. – Я побыстрее постараюсь.
Феликс улыбнулся в темноте.
«Обманул я Лешу, – подумал он. – Двадцать лет прошло, а сказать мне ему так и нечего».
Он с удивлением отметил, что думает об этом без привычной горечи.
Мария коротко вздохнула, будто всхлипнула. Феликс отнял ладонь от ее волос, лежащих на подушке, и коснулся ее щеки.
Щека у нее была такая, что он испуганно замер. У него-то руки жестче рашпиля! Как он забыл вчера об этом? Может, Марии больно было, когда он вел своими грубыми ладонями по ее нежным, как цветочные лепестки, плечам, груди, шее…
Феликс смутился от того, что ему пришло в голову подобное сравнение. Цветочные лепестки… Он смутился и сразу же насторожился.
Что-то не то он думает о Марии. Что-то такое, для чего нет никаких реальных оснований. Слишком странные ожидания связываются с нею в его сознании. Хватается за нее, как утопающий за соломинку. А она не соломинка, она нормальная женщина, даже более чем…
Стоило Феликсу вспомнить, какая она была с ним вчера, и желание вспыхнуло у него между ног, и сразу же взлетело вверх, к груди, и сердце от этого забилось в бешеном ритме. Что ж, по крайней мере сейчас-то понятно, от чего этот сердечный бой – вон как одеяло приподнялось над животом. И не стоит объяснять себе все это какими-то чересчур сложными причинами. И расслабляться от удара в голову спермы тем более не стоит.