– Я не хочу в гости, – сказал Жан-Люк. – Они мне дома надоели.
В этом не было ничего удивительного. Когда бы Нинка ни заглянула к Полин, у той всегда толпились люди. Даже удивительно, когда она успевала писать свои картины или что там она творила – инсталляции?
Впрочем, Нинка не особенно этому удивлялась: ее вторая тетя, то есть тетя-бабка Нелли, средняя из трех сестер Луговских, тоже была художницей, и в каждый из немногочисленных Нинкиных визитов в ее мастерскую она наблюдала там целые табуны гостей; похоже, они вообще там не выводились.
– Ладно, пошли домой, – сказала Нинка.
По дороге они еще побродили по рождественской ярмарке, развернутой на площади. Нинка купила Жан-Люку шоколадного зайца, тот без лишних сантиментов разломил его пополам, и они его с удовольствием съели.
– Мы с тобой только и делаем, что жрем, ты заметил? – сказала Нинка. – Я вообще у вас тут разжирела.
– Ну и что? – удивился Жан-Люк.
– А то, что на корову стала похожа.
– Ты не похожа на корову. Ты очень красивая, Нинка, – сказал Жан-Люк.
В его голосе прозвучало при этом искреннее восхищение.
– Ты первый мужчина, от которого я это слышу! – засмеялась она.
И с удивлением поняла, что ее почему-то обрадовал этот смешной комплимент.
В квартире Полин было тихо. Пока Жан-Люк раздевался, сбрасывая куртку, шапку и шарф на пол в прихожей, Нинка заглянула в мастерскую, потом в спальню. Полин нигде не было. Это было странно: уже девять вечера, и куда бы она могла отправиться? Не в церковь же.
Стоило Нинке об этом подумать, как, словно ей в ответ, телефон завопил у нее в кармане.
– Нина, – раздался в трубке взволнованный голос Полин, – ты не могла бы забрать Жан-Люка с собой встречать Рождество?
– Куда? – машинально переспросила она.
– О, куда угодно!
– А что случилось?
Голос у Полин был такой, что Нинка почти испугалась. Впрочем, в ту же минуту она поняла, что тревожиться незачем.
– Я люблю, Нина! – воскликнула Полин.
– Да? – хмыкнула Нинка. – И где?
– У Клинта в мастерской. Это возле Пер-Лашез. Окна выходят прямо на кладбище.
– Романтический секс, – заметила Нинка.
– Да! Клинт – классный любовник. Нина, я не могу выпрыгнуть из его постели прямо сейчас. А то он меня сразу бросит, а у нас только недавно начались отношения.
«Вот дура! – сердито подумала Нинка, представив тощенькую, с невыразительным личиком Полин. – Сношения у него с тобой, а не отношения».
Но что тут можно было сказать? Полин сейчас пребывала, похоже, в том самом состоянии, в которое впадала и Нинка, стоило ей только влюбиться. Раньше впадала.
– Я Жан-Люка уже звала с собой Рождество встречать, – сказала она. – Он не хочет. – И объяснила: – Я же к старухе иду, там тоска будет смертная.