И еще один. И еще…
Интродукты лежали неподвижно, свернувшись в кольцо, словно мертвые гусеницы, или всем телом распластавшись по земле. Твари были мертвы, их тела больше не блестели от слизи.
Даже если болотные слизняки в самом деле не чувствуют боли, даже если они не расстраиваются по поводу отстреленных кусков плоти и даже если совсем не боятся огня, продраться сквозь такой заслон твари все же были не в состоянии.
Впереди, за заградительными рогатками и растянутой между ними колючкой, показался сплошной частокол в три — один выше другого — ряда. Причем последний ряд высок настолько, что через него сложно было заглянуть даже при помощи выдвижного перископа. Егор настроил оптику на максимальное приближение.
Так-так-так… Диковинное сооружение, возведенное из дерева, металла и бетона, выполняло, по всей видимости, ту же функцию, что и торчавшие повсюду колья. Заостренные бревна частокола были обиты гвоздями от верха до самой земли. Врытые в землю трубы щетинились приваренными крючьями. Даже к толстым бетонным сваям, поддерживающим всю конструкцию, были примотаны проволокой загнутые книзу шипы. Тоже типа зазубрины…
Это жалкое подобие Форпостовской Стенки явно должно было защищать от болотных тварей. Такую тройную преграду никакой слизень не перелезет и не перепрыгнет. Скорее уж насадится на нее вмертвую. Впрочем, фортификация могла остановить и людей. По крайней мере, в частоколе имелись узкие, плотно закрытые изнутри стрелковые бойницы. А ведь по слизнякам, как уже понял Егор, стрелять бессмысленно.
Частокол длиннющим вытянутым полукругом огораживал небольшую станцию с переходным мостом посередке и часть примыкавших к станции путей. За защитной оградой вплотную к железке жались невысокие хибарки и навесы. То ли склады, то ли сараи, то ли жилые помещения. Понять было трудно: из-за частокола торчали только покатые и плоские крыши. На мосту высилась этакая крытая «голубятня», обложенная пухлыми мешками. Наблюдательный пункт или пулеметное гнездо.
Ближайшие подступы к частоколу были зачем-то засыпаны песком, золой, угольной пылью, щебенкой, кирпичным крошевом и мелким, перемолотым мусором. И нигде не видать ни одной живой души. Вероятно, аборигены успели попрятаться за своей оградой.
Но место-то, вне всякого сомнения, обжитое! Вон и дымок над крышами вьется.
Для Егора это оказалось полной неожиданностью: он и предположить не мог, что в провинции, захлестнутой нашествием интродуктов, может теплиться более-менее организованная жизнь. А вот теплилась же…
Собственно, их бронепоезда все это касалось мало. Были бы пути свободны — и он проехал бы мимо придорожного поселения без проблем и остановок. Но беда заключалась в том, что пути оказались перекрытыми. Над рельсами нависали массивные ворота частокола. Под воротами лежала тяжелая заградительная плита. И вдобавок ко всему перед плитой к рельсам были привинчены огромными болтами ржавые железнодорожные башмаки. По паре на каждом.