Сеть на тарантасе торговцев, кстати, тоже была порвана в нескольких местах. Там же, где она уцелела, целыми гроздьями висели застрявшие в переплетениях стальной проволоки и измочаленные крупной дробью крылатые тушки интродуктов.
И все-таки провинциалам здорово повезло. До них не добрались многокрылы и — что было, пожалуй, не меньшим везением — ни их самих, ни их лошадей не задели ни шальная пуля, ни осколок, ни огнеметная струя. А ведь запросто могло задеть. С учетом того, что повозка стояла под боком у бронепоезда, отстреливавшегося от летающих тварей.
Огонь с грехом пополам, но все же потушили.
Из штабного вагона в сопровождении двух телохранителей вышел Коган.
— Что новенького, Гусов? — негромко и как бы между прочим поинтересовался полковник, когда Егор пробегал мимо с пустым огнетушителем.
Вопрос был не праздный. Речь явно шла об агентурной работе.
— Ничего, — буркнул Егор, покосившись на исследовательский вагон.
«Интересно, — подумал он, — док сейчас слышит наш разговор?»
Если внешние микрофоны были включены, то мог и услышать. Неужели Коган не догадывается, что подобных бесед возле вагона-лаборатории лучше не заводить. Или он как раз все прекрасно понимает и специально держит Егора в нервном напряжении?
— Это плохо, что ничего, — Коган скользнул по нему ленивым взглядом.
«Списать, что ли, бестолкового агента с поезда?» — читалось в этом взгляде.
Егор развел руками. В конце концов, он завербован чуть больше суток назад, а в разведке дела быстро не делаются.
Что-то шевельнулось под начищенным офицерским берцем Когана.
— Вот же твари, а! — Полковник в сердцах опустил ногу на дымящегося многокрыла с отстреленными жвалами.
Коган намеревался раздавить живучего насекомого как обычного таракана. Однако раскрашенный ядовито-желтыми пятнами хитин оказался необычайно прочным — он даже не треснул под ногой комброна. Почти не тронутые огнем жесткие и тонкие крылья, будто стальные лезвия, полоснули по толстой подошве полковничьей обуви.
Коган витиевато выругался.
— Не-е, наступать на них не нужно. — Сзади подошел давешний торговец-возница, с которым полковник вел переговоры. Теперь, после совместного боя, провинциал заметно осмелел. — И руками, пока многокрылы живые, их лучше не трогать.
Торговец вытащил из ножен один из своих ножей. Длинный, широкий и обоюдоострый тесак выглядел довольно внушительно.
Телохранители Когана тут же взяли провинциала на мушку и заслонили комброна. Но, как выяснилось, торговец вовсе не собирался покушаться на жизнь полковника.
Провинциал приставил острие ножа в середку сегментированного вытянутого туловища твари — к едва приметной щелке между хитиновыми пластинами. И что было сил саданул правой ладонью по рукояти. Хитиновая броня чуть поддалась, пластины раздвинулись. Многокрыл судорожно дернулся. Острие вошло в тело твари.