Егор поднял глаза.
На первый взгляд ничего подозрительного. Только бронелист со слегка отогнувшимся краем между закрытой бойницей и козырьком крыши. Ни молотком, ни прикладом, ни штыком там не достать. Ни сверху, ни снизу. Не простучишь, не ковырнешь, не проверишь никак.
Внешне бронелист ничем не отличался от обшивки вагона. Вот только этот отогнутый край. Чем он отогнут? И зачем? И как? Не похоже было, чтобы зубами или когтями. А главное, еще минуту назад этого отогнутого края не было. Вроде бы не было. Стопроцентно утверждать этого Егор бы не мог. Но интуиция подсказывала держаться подальше от отслаивающегося металла.
Хотя металла ли?
Край бронелиста вдруг дернулся как живой. Нет — не как. Живой! Едва заметная рябь прошла над бойницей. И под бойницей. И возле соседней амбразуры и возле следующей. На броне была живая тварь, размазанная чуть ли не на полвагона, притаившаяся у самых бойниц, облепившая защитные шипы и сама же эти шипы успешно имитировавшая.
И тварь явно готовилась к нападению.
— В сторону! — крикнул Егор.
Оттолкнуть Кирилла Васильевича. Отскочить самому.
И, не целясь, от бедра садануть косой очередью между бойницей и крышей.
Потом добавить еще — между двумя бойницами, туда, где тоже почудилось короткое судорожное трепыхание.
Пули застучат по металлу. На землю брызнула прозрачная липкая влага и посыпались рваные куски тонкой плоти.
В следующий миг целая простыня цвета камуфлированного металла, словно слезшая кожа, отвалилась от вагона. Нет, не просто отвалилась — прыгнула на платформу. В изгибающейся, стремительно меняющей свои очертания плоской твари зияло больше десятка сквозных пулевых отверстий, но этого оказалось недостаточно, чтобы ее убить.
Егору было известно только одно: возможность выжить при нападении метаморфа пропорциональна тому, сколько пуль ты успеешь всадить в тварь, прежде чем она до тебя доберется.
Интродукт-имитатор был слишком живучим гадом, чтобы с ним мог справиться один автоматчик. Егор отпрыгнул от плоского, похожего на широкий ремень щупальца, выброшенного тварью в его сторону. Щупальце шлепнуло по асфальтированной платформе.
Короткой очередью он отстрелил извивающуюся ленту. Отбросил ногой под поезд. Второй очередью — добил. Щупальце, зацепившись за бронефартук, обвисло, как дохлая змея.
А вот Кирилл Васильевич увернуться от интродукта не успел: тварь зацепила его за ноги, повалила, наползла, обвила, накрыла с головой, превратившись в затягивающийся живой мешок.
Выпавший мегафон и автомат начальника станции остались лежать у края платформы.