В вагон ввалился невысокий белобрысый крепыш. Полоснул быстрым взглядом по вагону. Коротко спросил:
— Где?
Белобрысый был без знаков отличия и держал в руках большой черный пластиковый пакет. В такие, между прочим, пакуют трупы. Егору стало как-то тревожно.
— Там вон сидит. — Долговязый лейтенант указал на Егора. — Но вообще-то мы это… Когана вызывали. За задержанным комброн должен своих из штабного прислать.
— Да мне ваш задержанный даром не нужен, — скривился белобрысый. — Я спрашиваю, интродукт где?
— Чего? — не понял долговязый.
Может быть, он и был хорошим солдатом, но сообразительностью явно не блистал.
— Из вашего вагона, — медленно и четко, будто обращаясь к умственно неполноценному собеседнику, начал белобрысый, — по внутренней связи сообщили, что боец Форпоста убил на грузовой платформе интродукта, так?
— Ну.
— Леонид Степанович велел доставить труп в лабораторию.
«Оба-на! А парень-то из команды дока, — понял Егор. — И ведь как быстро прибежал, а! Быстрее когановских шнурков. Выходит, на очкастого научного консультанта не одна только шустрая Мариночка работает…»
— Ах, это… — Сообразив наконец о чем речь, долговязый улыбнулся. — Доку нужна тварь?
— Надеюсь, у вас хватило ума не сбрасывать интродукта с поезда?
— А чего? На опыты падаль пустить хотите?
— Где она? — сухо повторил свой вопрос белобрысый.
— Да все там же, на платформе. — Долговязый кивком указал на тамбур в противоположном конце вагона. — Только сразу предупреждаю: тварь того… гранатой мочканули. Порвало ее, наверное, здорово.
Белобрысый летеху уже не слушал — он шагал по узкому проходу, придерживаясь за койки и ящики с боеприпасами. Вагон качало, как лодку на сильной волне.
Подручному дока открыли люк и позволили выйти на платформу.
— Придержите дверь, — буркнул белобрысый, — я занесу интродукта.
Егор приподнялся было, пытаясь заглянуть в тамбур, но один из охранников грубо пихнул его обратно на койку.
— Сидеть!
Но уже секунду спустя и охрана, и весь прочий экипаж вагона напрочь забыли о Егоре.
За тамбурной дверью раздался дикий вопль.
— Твою мать! — крикнул боец, выпустивший белобрысого.
Расширившимися от ужаса глазами он смотрел наружу.
Три человека, находившиеся в этот момент поблизости, в том числе и оба сторожа Егора, повернули головы и автоматы к открытому люку. Наплевав на осторожность, Егор вскочил со своего места и через спины бойцов тоже выглянул на грузовую платформу.
Да уж! Мать так мать! Твою так твою!
Длинный «язык» с коготками, выскользнувший откуда-то из-за штабелей рельсов и шпал, туго обвил белобрысому ногу. Из-под порванной штанины хлестала кровь.