«А вам-то это зачем? Они вас тоже обидели?» – осторожно спросил Илья. План показался ему заманчивым, но что-то слегка смущало…
«Илья, – проникновенно произнес голос, – у тебя не будет другого шанса отомстить. Если не ты, записки напишет другой. А ты так и останешься вечным посмешищем».
В трубке раздались короткие гудки. Илья еще немного подержал трубку в руке, затем положил на рычаг. Задание его сильно смутило. Кто ему звонил? Кто-то из универа, имеющий зуб на Алену? Но почему неизвестный мститель не хочет подложить записки сам? Он знает адреса всех трех девчонок, ему что, лень самому дойти до почтовых ящиков? Или он боится писать записки – опять же, почему? Если написать печатными буквами, никто сроду почерк не опознает. К тому же не будут ведь эти дурацкие записки исследовать в милиции? Так чего, собственно, бояться?
Всю ночь мальчик не мог уснуть. Что-то странное было в этой просьбе, что-то, чего он понять не мог. Девочки могут не испугаться, получив записки. Могут их вообще никому не показать. Или… могут догадаться об авторстве. Последнее пугало его больше всего.
Но под утро он все же решился. В самом деле, другого шанса отомстить у него не будет. План может и не удаться – но он хотя бы попробует. Может, ну хоть чуть-чуть получится напугать вредных девчонок и выставить на посмещище своего главного врага – Алену. Так лучше, чем каждый день лишь мечтать о сладкой мести, зная, что это навсегда останется пустыми мечтами… Еще два дня он собирался с духом, а затем приступил к действиям.
– Пойми, – взволнованно говорил он мне теперь. – Сначала все шло так хорошо. Над Иркой и Танькой и правда весь универ потешался. Я, правда, не понял, почему Алена никому про записку не рассказала. Это тебе лучше знать. Я ее отнес через два дня, как и было сказано. Наверное, испугалась насмешек. Но и так все было хай-класс! Я уже готовился признаться во всем. Они бы в другой раз здорово подумали, прежде чем надо мной прикалываться. Но тут…
– Почему ты ничего не сказал милиции?
– А ты бы на моем месте сказала? Вдруг они решат, что я не только писал, но и стрелял?
Да, никто, включая меня, нашей доблестной милиции не верит. На месте Ильи я тоже ни за что не доверилась бы следствию. Но вот можно ли верить самому Илье? Очень уж странной кажется вся эта история с анонимным звонком. Зачем неведомому снайперу такие сложности? Зачем ему диктовать кому-то текст записок, когда он мог сделать всю несложную подготовительную работу сам? Может, снайпер нам попался неграмотный? Или поленился выводить адреса печатными буквами? Или западло было самому бросать конверты в почтовые ящики?