Мама ушла на кухню и бодро загремела сковородками, а я начала нервно бродить по малюсенькой спальне. Надо бы собраться с мыслями, надо успокоить Пашу, а затем пойти в ночной клуб к Антону… Отлично, вот и совместим приятное с полезным. Пойду туда с Пашей, оба отвлечемся от грустных мыслей, что называется, развеемся напоследок.
Правда, тут есть неприятный нюанс: платить за обоих придется мне одной. А денег-то нет… Надо попросить у мамочки остатки пенсии. А на что она меня будет хоронить? Впрочем, на приличные похороны остатков ее пенсии все равно не хватит, не о чем и переживать. Ладно, авось капитан Печеночкин, чувствуя свою вину за мою безвременную гибель, поспособствует похоронам за казенный счет. Интересно, почему раньше я так не боялась, даже когда попала в руки к настоящему маньяку, расчленяющему женщин? Наверное, потому, что я слишком хорошо его знала, испытывала искреннюю симпатию и не могла всерьез поверить, что он сможет причинить мне вред. А вот в намерениях Стрелка усомниться невозможно. А может, все дело в том, что я тогда знала о зверских убийствах бензопилой, но они происходили не у меня на глазах? А вот Алену убили при мне, и этот кошмар мне не забыть до конца жизни. То есть, видимо, до завтрашнего дня… Я потрясла головой, отгоняя вновь подступающий к горлу комок страха, и пошла на кухню – выклянчивать у мамы несколько сотен рублей на предстоящее сомнительное развлечение.
Через полчаса притопал Паша. Вид у него был настолько жалкий, что я даже на время забыла о своих проблемах. Паша с ходу начал жаловаться на милицию вообще и капитана Печеночкина в частности, горестно вздыхая и периодически размазывая по щекам скупые мужские слезы. Очень скоро он начала повторяться, но я не перебивала, ожидая, вспомнит ли он о грозящей мне опасности, или моя жизнь его не волнует вовсе? Увы, этот вопрос так и остался непроясненным, поскольку сворачивать с темы зверства милиции Паша никак не желал. Сообразив, что, если его не отвлечь от любимой темы, последний день моей жизни пройдет напрасно, я решительно вмешалась:
– Паша, я очень тебе сочувствую. Но ты в курсе, что завтра меня собираются убить?
– Как это – убить? – Парень уставился на меня, словно баран на новые ворота.
– Я тебе еще вчера сообщила об анонимке! – начала терять терпение я.
– А-а-а, ну да… – рассеянно обронил мой друг. – Но это же шутка, правда?
– Ну да, с Аленой наш Стрелок тоже очень метко пошутил, – я уже успокоилась. Тратить на Пашу эмоции показалось мне слишком большой роскошью.
– Но вы же с ним незнакомы?