Наш Современник, 2004 № 05 (Крупин, Куняев) - страница 12

Не хочу думать о работе. Мое от меня не уйдет. Но это может быть плохо. Надо работать ежедневно. Но разве не работа — постоянное мучение себя?

Трещит печь, стены, обои — девятый час топлю — выше 17-ти не ползет.

Тут, среди разных, в основном физических книг, вдруг три тома афанасьевских сказок. Принес в единственную теплую комнату. Иней на корешке. И вечный вопрос: честность или человечность?

 

7 ноября. Перебирал старые “Огоньки” в сарае. Урожай жидок, 53-го, 56-го годов. Журнал (еженедельный!) “Дружба” забавный. № 19 7 мая 58-го г. Например, о поездке Мао Цзэдуна в уезд Гуаньсянь. Мао показывают дико­растущее растение, дым от которого убивает мух и комаров. Еще: председатель Мао на поле кооператива Ляньхуа № 1. Еще: беседует с тетушкой Вэнг. “Не бывает ли случаев обвала скал?” — спросил Мао.

— Эти скалы образованы из очень прочных и твердых пород.

— Ну а через миллионы лет они могут быть размыты?”

Никто не нашелся, что ответить, но “вопрос тов. Мао сразу же заставил всех почувствовать необходимость в любом деле смотреть в далекое будущее”.

Далее: он набрал горсть листьев тяоцая и передал сборщицам. Сборщице и ее подругам “хотелось во весь голос приветствовать председателя Мао Цзэдуна, но они были так взволнованы, что ничего не могли сказать”.

Ну и т. д. Кстати, Мао делают хрустальный мавзолей.

 

11 ноября. Сегодня христарадничал. Написал просьбу о помощи. Вроде дадут. В ЦДЛ зашел в бюро пропаганды — удар от земляков: я не зван на декаду литературы в Киров. Ну, уважили. Было обидно слышать от сытого Ляшкевича: “Вас нет в списках”. Хрен с ём. Эх, земляки, земляки, уж который раз обносят чаркой. А едут-то кто? Ведь шапки выпрашивать едут.

Мучаюсь статьей для альманаха “Вятка”.

Верстка разбросана по столу. Повесть набрана. Спаси и сохрани!

 

13 ноября. Суббота. Вчера в Литфонд ездил, шпыняли из кабинета в другой; еще потопаешь за полторы сотни. Пока не дали. Надо в ЦДЛ за поста­­новлением.

Был у художника Козлова. Мысль, овладевшая женой, купить “Хризантемы в снегу”, была реальна. Три сотни, деньги потом. Но Козлов, ох кулак! говорит: “Я проснулся, я плакал над хризантемами, меньше пятисот не возьму. Тебе как другу за четыреста и поцелуй в левую щеку”. Почему пятьсот? Не знаю.

— Почему страна березового ситца, облачный ветер, красное поле по пять тысяч, не знаю. Я — художник, мои слова ничего не стоят. Я обещал Алексееву дать повесить три картины, не дам, раздумал. Почему, не знаю. Три лазерных луча пересеклись в голове.

Долго говорили о летающих тарелках. Мы — биологический заповедник. Общаться с нами — все равно что нам с собаками. Все мы живем вечно. Разговоры будто в терцию к новой будущей работе.