(то есть бывшей римской унии. —
М. В.
). Вы сами себя погубили через вашу алчность к звонкой монете, которою вас наделяло московское правительство... Вы отреклись от святой веры (католичества)... Вы осудили и осуждаете на вечную муку столько душ, вверенных вашему попечению. Помните, что Царствие Небесное не есть от мира сего”... И почти рядом такие слова, совсем не “небесные”: “Месть поляков за святую веру ужасна!.. Помните, что настала минута мести за ваши преступления и казни за грехи ваши”... Католическая Церковь, не принимая будто бы прямого участия в восстании, действовала возбуждающе своими, будто бы “церковными”, методами. В Польше и Литве были разосланы от консисторий распоряжения объявить траур по всем храмам. Он выражался в следующем: повелевалось, чтобы “замолкли в церквах колокола, органы, музыка и пение”,.. богослужение должно было совершаться “начётом”. Правда, при этом наказывалось удаляться вообще “от всякого греха” и молиться. Но всякий понимал, что этот траур есть пассивная забастовка, церковный саботаж...
Этот траур простирался даже на веселье свадебное: запрещена была игра на скрипках. Ю. Ф. Самарин, объезжавший самолично польские сёла после усмирения бунта 1861—1863 годов, рассказывает престранный случай, который в православной нашей стране совсем непонятен, а у католиков был святою заповедью. В одном селении крестьяне стали просить Самарина “выпросить им разрешение на ближайшей свадьбе снять с гвоздя висевшую в шинке опальную скрипку”. В чём дело? Он не понимал. “Но скоро сам шинкарь разъяснил нам всё дело, предъявив полученный им письменный приказ от войта (вроде волостного старшины) об уплате штрафа за нарушение запрета, наложенного ксёндзом.
Последний стоял невдалеке от сходки (созванной Самариным. —
М. В.
); и мы просили его объяснить, что дало повод к этой строгости? Ксёндз, видимо, растерялся; заговорил было о том, что его обязанность поддерживать “моралитет”, но, впрочем, сознался, что нет причины воспрещать игру на скрипке вне церкви. По настоянию нашему, он это повторил от себя крестьянам к их неописанной радости”... Потом “об этом сделано г. наместником Польши общее распоряжение”: опала со скрипок была снята.
Не нужно думать, что это — пустяк. Нет, какая власть у ксёндзов над народом! Вот что здесь для нас важно. Откуда это? И к чему это доводит? (вот вопросы, о коих будет разъяснение дальше). (Соч. Т. 1, ст. 360—361).
Пропускаем полстолетия ещё... Наше время. Вот Польша, благодаря победе союзников над немцами, получила неожиданно огромное пространство, о чём они и мечтать не могли перед войною. Во главе её становится человек, сам испытавший режим ссылки и тюрем, — Пилсудский. В православном церковном календаре, изданном в Варшаве за 1938 год, напечатана речь митрополита Варшавского Дионисия на вторую годовщину кончины “приснопамятного маршала Иосифа Пилсудского”. Там он, между прочим, говорит следующее: “Для нас, православных граждан Польской республики, в особенности ценным являлся