— Прекрасно, — произнес в завершение моей речи Цезарь, с одобрением посмотрев на меня.
Правда, это ровным счетом ничего не значило, потому что никогда в жизни я не встречал человека, который бы владел своими чувствами лучше, чем Гай Юлий. Он мог улыбаться в лицо человеку, которого замыслил лишить жизни, равно как тому, кто собрался убить его.
Разговор возобновился, вино продолжало течь рекой, и никакие возможные последствия не могли воспрепятствовать размеренному течению вечера. Спустя некоторое время Гортал послал за своими сандалиями, а вслед за ним то же самое сделали Цезарь с Цицероном. Катилина, Курий и Публий, не способные передвигаться, покинули трапезную на руках своих рабов. Тигран еще что-то оживленно говорил, пьяным взором уставившись в пустоту, но недолго, ибо его вскоре сморил сон. Рабы Клавдиев вынесли его вслед за остальными гостями. Я же остался наедине со своими тревожными мыслями.
Я не привел с собой раба, поэтому пришлось самому искать свои сандалии и собираться с силами, чтобы добраться домой. Выйдя из трапезной, я увидел, что меня поджидает Клавдия. На девушке было столь легкое платье, что казалось, будто свет лампы пронизывает ее насквозь, ярко очерчивая фигуру. Это был последний сокрушительный удар по моим расстроенным чувствам. Помнится, на загородной вилле моего отца под Фиденами стояла древняя греческая статуя Артемиды, по слухам, работы самого Праксителя. Облаченная в короткий хитон охотницы, она стояла на цыпочках одной ноги, будто преследуя свою добычу. Мальчишкой я считал ее идеалом женской красоты: длинные, стройные ноги с упругими бедрами, небольшая высокая грудь, грациозный изгиб длинной шеи. Меня никогда не привлекали пышногрудые Юноны или Венеры, столь почитаемые большинством римлян мужского пола. Клавдия явила предо мной оживший образ моей мраморной Афродиты.
— Деций, — прошептала она, — я так рада, что ты еще держишься на ногах, причем вполне твердо.
— Кажется, мне не удалось стать душой компании, — отозвался я. — Я никак не мог проникнуться атмосферой вечера.
— Знаю, я все слышала.
— Зачем тебе слушать пьяную демагогию сильных мира сего? Должно быть, тебе было до смерти скучно.
Усилием воли я пытался заставить фонари гореть ярче, чтобы лучше разглядеть ее, но потом бросил эту затею. Я не собирался видеть ничего больше того, что позволяла мне видеть Клавдия.
— Всегда полезно знать, что говорят власть предержащие в Риме. Тем более в наши дни. И хотя из присутствующих сегодня гостей только Гортал представляет реальную политическую силу, остальные тоже подают большие надежды.