В принципе, радугу можно найти где угодно. Например, как я. Зажмурить глаза и посмотреть на солнце сквозь ресницы. И тогда вспыхнут тысячи радужных колец. Если распахнуть глаза шире, увидишь, как к тебе идут деревья в новых, прозрачных от солнца листьях. А над ними в синем, весеннем небе текут три радуги. Зеленые листья сверкают слезами небесного дождя. И нельзя понять, где листья, где небо, где солнце, где радуги. Радуги сливаются с небом, небо с лесом, лес с травой, кружась волшебной подзорной трубой. Через нее на меня смотрит солнце, а я на него. И долго глядим мы, друг другу не надоедая. Так долго, что хочется жить.
Я зажмурила глаза и посмотрела на солнце сквозь ресницы. И увидела широченную радугу. Без конца и края. Я загадала желание и не умерла.
Меня спас от верной смерти Илья. Он колотил в мою дверь руками и ногами. Я не открывала и не открывала, и он бросился к соседям, к Елене Станиславовне. Меня везли в токсикологию, а Илья кричал как сумасшедший:
– Что ты наделала? Дура проклятая! Всю душу мне вымотала!
Я была без сознания, но его слышала. Или мне рассказала Елена Станиславовна. Не помню. Не важно. Важно другое. Я выжила. Это было хорошо. Не просто хорошо, а отлично!
Возле моей кровати сидел Илья, он положил голову на мою руку.
– Не прощай меня, – попросил он. – Только будь со мной.
Я чувствовала каждое слово своей ладонью. Его слова казались горячими, как пар. Я погладила его волосы и поворошила смешной пропеллер вокруг макушки. Пропеллер был жесткий, как маргаритка на макушке маракуйи. И вдруг почувствовала, как на мою ладонь упали чужие слезы.
– Я приду завтра, – сказал Илья при расставании и вышел из палаты.
Он выходил ссутулившись. Я никогда его таким не видела. И вдруг поняла. Его девушка окажется такой же, как он. Ему с ней будет уютно, а без меня намного легче. Зачем стыдиться меня всю жизнь? Только никто больше не станет терять сознание от любви к нему. И он этого не забудет. Если не случится что-нибудь такое, что перевернет всю его жизнь. Как меня прежнюю срезала ножом смерть Геры. Новая жизнь повернулась ко мне другим концом подзорной трубы. То, что было большим, стало меньше, то, что не замечалось, вышло четче. Тот, кто всегда находился рядом, вырос могучим деревом и оставил мне жар всей земли. А Илья вышел и сразу погас в моей памяти. Я и не заметила, как разучилась видеть в его лице свет.