— Оставайтесь восприимчивыми, — учил он своих питомцев. — Пробуйте разные способы, исследуйте и наслаждайтесь, знайте правила и создавайте кое-какие свои. Изучение — это ключ ко всему, поверьте. Для тех, кто не слушал, позвольте повторить это снова…
Знать правила: определить дальнюю кабинку с заветной щелью, закрывать и запирать дверь, использовать два жетона, мастурбировать перед видео, подождать немного того, кто посвистит или прижмёт губы к щели (это означает, что он отсосёт), принести презервативы без смазки (он может их не принести).
— …как я уже говорил, изучение — это ключ…
Создай некоторые свои правила: мужчина будет отказываться подставлять свою голову в ответ. К тому же, во всяком случае вначале, он избегал смотреть на человека, который ему отсосал. Привлекательный, жирный, со свиным рылом, тощий, вымытый, вонючий, лысеющий или лысый, старый или молодой, с длинными или короткими волосами, изнурённый или мускулистый — как бы они ни выглядели и ни действовали, это к делу не относилось (ему было дело лишь до их ртов и языков).
— …исследуйте и наслаждайтесь…
Но заветные щели имелись только в четырёх кабинках, те обычно бывали заняты. В результате он начал рассматривать лица, входя в галерею, пытался встретиться глазами с мужчинами, неспешно приближающимися или покидающими кабинки в поисках томного взгляда, полного интереса. Пересекшись взглядом с подходящим, предпочтительно его возраста или моложе, продолжал смотреть на него, проходя в свободную кабинку.
Словно рыбалка, воображал он. Словно надежда на то, что наживка будет проглочена.
Растворив дверь, он расстёгивал брюки и ожидал, когда избранный им персонаж робко войдёт.
— Привет…
— Привет. Входи…
Этот обмен фразами был обыкновенно всем их разговором; мало что говорилось ещё, остальное выражалось базовым желанием, механической природой подобных действий (вздохи, порывистое дыхание, быстрые и короткие толчки). Хотя в такие мгновения он чувствовал себя могущественным, несомненно старшим: он не склонялся ни перед одним мужчиной, он не возвращал услуги, но они хотели его и нуждались в нём, они желали его; в такие минуты они ему принадлежали и всегда делали всё, чтобы ему угодить.
Он не мог вспомнить, сколько их последовало в дальнейшем, сколько их с радостью падало на колени и служило ему (меньше пятидесяти, больше тридцати?), хотя каждого он записывал в записную книжку, четыре звёздочки отмечали памятные встречи, записанные ради их собственной прелести и спрятанные внутри его красного органайзера.
«Индеец, длинные чёрные волосы, лизал мои яички стоя на коленях, был готов угодить мне.