«Не переживай, парень, — всегда советовал отец. — Пойди на улицу, подыши свежим воздухом. Прочисти мозги. Сформулируй план игры…»
Значит, вот что он станет делать. Но сначала примет горячий душ и побреется. Затем он сможет ехать — вести «мазду», прочищать себе голову, посматривая время от времени в зеркало заднего вида на сияющий, прекрасный день.
Он ухватился за руль так, что костяшки пальцев побелели.
Несколько миль синий вэн следовал за ним, зачастую прибавляя скорость и опасно касаясь бампера «мазды». Однако это не Росас следовал за ним, разве что детектив прибегнул к утомительной маскировке — густые чёрные волосы, борода, очки, похоже индеец. На самом деле, насколько он мог судить, это не был кто-то из полицейских, которых он видел вчера в доме. Даже если так, он ожидал, что будут ещё машины, машины, которые остановят его с сиренами. Когда вэн исчез на шоссе, свернув неожиданно на боковую дорогу, хватка ослабла. Он посмотрел в зеркало заднего вида, высматривая такие же вэны или полицейские машины без опознавательных знаков, хотя ничто не привлекло его внимания, обычное шумное обеденное движение.
Вскоре и он исчезнет, даст газу, вернётся на боковую дорогу, въехав на парковку торгового центра «Дел-Рей». Хотя не тревога загнала его внутрь кондиционируемого магазина, где он протискивался мимо подростков, супружеских пар, бодрых пенсионеров; скорее, неутомимый солнечный свет (такой сияющий и мощный, каким-то образом говорящий о том, как мало энергии у него осталось) согнал его с шоссе, из успокаивающей «мазды», провёл сквозь раздвижные двери магазина. Потому что здесь он мог оставаться неузнанным, среди незнакомцев, которые заняты своими собственными делами — праздными покупками, разглядыванием витрин. Перебирая диски «Удивительных открытий», он задержался на тех, которые, как ему подумалось, могли бы порадовать его детей.
И тем не менее — несмотря на то, каким невидимым он себя изначально ощущал, — оставались сомнения, он был настороже, пристально глядел на каждого, кто приближался или проходил мимо.
Может быть, утомление и страх видны на его лице? Может быть, люди догадываются, что он не такой, как они, что, если бы солнце могло светить сквозь крышу, они бы поняли, что он самозванец?
Было невозможно думать ясно, очистить свой разум. Так же как и дома, он мерил шагами торговый центр, двигался по кругу, и каждый новый шаг казался труднее предыдущего. На мгновение он уселся измождённый у фонтанчика с водой, голова постепенно опустилась; затем он снова ожил, слабо глотнул воздух и беспокойно поднялся.