— Сам иди! — срывающимся голосом уже на повышенных тонах, иначе нельзя…не с ним… — Сядь же ты, наконец!
Сон прошел еще в то мгновенье, когда очнувшись от беспокоящего сознание шума, поняла его первоисточник — ее кресло, которое в порыве злости сама же тесно приставила к двери. А нечего ее запирать! Никто никогда не позволял себе такого, даже отец… При мыслях о последнем стало тошно. А потом… Сквозящие с перерывами проклятия и лязг падающего на пол ключа, когда бесшумно на цыпочках прошла в прихожую, заранее завидев на полу и стене красные полосы, тянущиеся за мужчиной.
— Лиза…, - протяжный рык, хриплый, уже на пределе голос и Андрей, присев на протянутый стул, стал, как в дурмане, наблюдать за движениями девушки, когда та разматывая тугие катушки из появившейся из ниоткуда аптечки, стала пропитывать их сухим антисептиком — порошком. — Не нужно…оставь…я сам…правда… — Впервые за все время о чем то просил, сам не осознавая зачем. Его слабость…? Глупо, но нет, что-то иное. Не хотел, но и предотвратить не мог, что бы эта еще совсем молоденькая девочка видела такое…его кровь и понятную причину, откуда она взялась. — Уйди…не хочу…что бы…видела…
— Замолчи хоть на минуту. — Полные горечи глаза, которые так умело скрывала длинная светлая челка и его низкий бархатный голос, то и дело срывающийся в новых конвульсиях боли. — Потерпи… еще чуть-чуть…
Рывок, и резким напористым движением освободила искромсанную руку от алой влажно ткани, принялась легкими движениями промокать рассеченную вдребезги плоть. Андрей поежился, не издав ни единого звука, слегка запрокинул голову назад.
— Почему…не…уходишь..?
— Не могу…, - опять касание его руки, и прямой взгляд синих глаз, с давно потухшей искрой внутри. — Андрей…
Звук его имени, мужчина ухмыльнулся. Никто за последние годы не называл его так часто по имени. Приросшая и сплоченная с ним воедино кличка, которую за тридцать два года жизни ему дали его противники, конкуренты и те, кого уже и подавно нет в живых, ибо она, как и он сам, символизируют страх…
— Прости…будет больно…, - сладкий болезненный женский голос у уха и манящие зеленые глаза, застланные пеленой страха и боли… За его ли? Мысль, фейерверком пронесшаяся в воспаленном мозгу, когда прижимая очередной раз раствор к ране, девушка слегка застонала, тем самым беря его боль на себя. — Сейчас будет легче…
Слова, словно легкий весенний ветерок и Андрей замер, когда новая волна дрожи молнией пробежала по телу вперемешку с ее горячим дыханием, сквозящим по его открытой ране.
— Вот так…, - опять дуновение, и несколько секунд, когда мужчине показалось, что оно значит, побывать в раю… И пусть будет проклят тот, кто скажет обратное, и он сам…живущий в самой темени ада. Резкое, сбивчивое и громкое дыхание, раскаленная атмосфера кухни, разбавленная ее легким дуновением и его судорожным вдохом — выдохом…