— Лиза, умоляю, прекрати…тебе же больно…
Синие молящие глаза, она видела, с какой скоростью задергалась жилка на его шее, и как в протесте свело скулы, не смогла…
— Мне больно уже год… — Повторила его слова, напрягаясь. — Я не знала, пока однажды не услышала разговор отца. — Новая усмешка, насквозь пропитанная ехидством, как будто она сейчас видела его лицо перед собой. — До тех пор я даже не догадывалась, чем он занимается, теперь знаю.
— Лиза…это прошлое…время лечит. — Медленно, аккуратным движением, дабы не спугнуть, попытался приподнять ее лицо, заглянуть в глаза…С силой отвернулась, плотно поджав губы, вырвала плененное им запястье.
— Ты же в это не веришь…зачем говоришь…
— Знаю. У меня убили брата.
Резкий поворот светлой головы, встреча пламенного синего и потемневшего хаки.
— Ты никогда не говорил…
— Ты не спрашивала… Лиза, ты забудешь, ты никогда не сможешь вычеркнуть это из памяти, но со временем эта боль притупиться, я знаю, что говорю.
— Ты мстил. — Стая чертей в глазах, хватким движением стала поправлять сползший рукав футболки, натягивая край на обнаженные, не прикрытые брюками ноги.
— Это другое. Тот человек не был моим отцом.
— Мне все равно. — Твердый голос и легкая хрипотца, разбавляя холодный тон. — Он узнает, что значит терять. На своей шкуре…узнает.
— Ты не сможешь с эти жить. — Горько усмехнулся, прекрасно понимая правдивость сказанных слов. Рука, по прежнему сжимавшая тугой сверток, потянулась к Лизе, пытаясь приблизить к себе. А в ответ… лишь холодное сияние изумрудных огоньков, и прижимая к сердцу фотографию чужого ему мужчины, только несколько влажных слезинок в уголках ее глаз.
— Уходи…Андрей, уходи. — Тверже, голос не дрожит и хочется выть от тоски и безысходности.
— Я не оставлю тебя одну.
— Уходи! Андрей, я хочу побыть одна! — Еще крепче сжимает фотографию, в унисон с бледным лицом и тонкими, в такт сумбурному дыханию слегка подрагивающими ноздрями. — Черт! Мне просто нужно побыть одной, без тебя!
Безысходность во взгляде, до последнего надеялся, что она передумает, впитывая в себя глазами хрупкую фигурку, ссутулившуюся у двери и с таки трепетом сжимающую в ладонях смятую фотографию, где она когда то была счастлива.
Мгновенье, хлопок затворяемой двери, уже не слышал, как поникло опустились плечи и та же фигурка, отчаянно закусив губу, судорожно всхлипывает, опускаясь спиной вдоль холодной бетонной стены…
Стон отчаяния из девичьей груди и глухой ответный удар мужчины, находящегося по ту сторону двери, бессильно прислонившегося к шершавой обивке последней. Совладая с собственным дыханием, как на автомате несколько шагов вперед, а далее только спешные громкие шаги, удаляющиеся вдоль длинной лестницы подъезда. Холодный порыв ветра снаружи, вновь несколько шагов, нехитрое движение рукой и отключка сигнализации на машине. Пустой взгляд перед собой, и Андрей уверенным шагом направился к своей любимице, верой и правдой служившей ему все это время, в которой он столько раз спасался от погони, или просто просиживал во время очередного задания. Твердое нажатие длинными пальцами на дверку автомобиля, и мужчина скользнул внутрь, ощущая приятное, обволакивающее напряженное тело тепло.